Наська и её друзья - страница 7

стр.

«Как же интересно в садике! Как весело!» – Наська зажмурилась и с упоением начала прыгать. Неожиданно один за другим погасли крики ребят. Одна Наська прыгала и радостно от всей души выкрикивала боевую песню. Мальчишка – командир дёрнул её за майку и выпалил:

– Ложись! Ночная идёт!

Наська не поняла, кто идёт и почему она должна ложиться и, радостно размахивая руками, продолжала прыгать. Вдруг её ослепил свет. Подошла высокая тётенька – строгое лицо, тонкие губы, холодный изучающий взгляд. За её руку держался убежавший из спальни мальчишка.

– Эта девочка тебя била? – спросила у него тётенька.

Мальчишка согласно мотнул головой.

– Так! Девочка, зачем ты дралась?

– А он первый начал.

– Ты что кричишь, девочка?! Не видишь – дети уже спят. А ты кричишь. Всем мешаешь!

– Да мы ещё не спим! Мы в войну играем! – радостно объяснила Наська.

– Ты что, новенькая?

– Ага.

– Безобразие! Все дети, как дети… А эта не понятно что?!

– Почему это? – перебила её Наська.

– Как со взрослыми разговариваешь?.. А, ну-ка пойдём.

Наська послушно слезла с постели. Потянулась за платьем.

– Нет. Так иди, – тётенька схватила Наську за руку, в трусиках и майке повела её куда-то по длинным полутёмным коридорам садика.

«Все кричали, а притворились, будто спят… никто даже ничего не сказал…» – шла и думала Наська.

Они вошли в большое помещение. Резкий свет опять больно ударил по глазам. Немного привыкнув, Наська начала внимательно рассматривать всё. Она стояла на кухне: посередине была огромная плита, на ней кастрюли, сковородки и повсюду – на полу, на стенах… белый кафель… Рядом с плитой стояли два больших ведра. В одном, грустно прижавшись друг к другу, лежала грязная, немытая картошка. В другом, купаясь, приветливо белела уже почищенная.

– Я ночная воспитательница, – строго сказала тётенька. – Меня зовут Инге Андрусовна. Так, девочка, вставай в угол и подумай о своём поведении. А когда станет стыдно, подойди и извинись! Только тогда я разрешу тебе пойти спать. Поняла?

Ночная воспитательница завязала фартук, села на стул и ожидающе посмотрела на Наську. Наська встала в угол и насупившись разглядывала её.

«Все прыгали. А почему я должна извиняться? Почему я одна должна извиняться?!» – думала Наська.

Ночная ещё немного подождала, и, неодобрительно покачав головой, начала чистить картошку. Тётенька ловко расправлялась с ней. В её руках она мгновенно превращалась из чёрной и неприятной в умытую и белую. Картошка почти заполнила ведро…

– Ну, и долго ты будешь молчать? Извиняйся!

Наська вздрогнула, вопрос, нарушив тишину, испугал её и оторвал от наблюдений. Она сжала губы и недружелюбно посмотрела на воспитательницу.

– Не хочешь?! Ладно, – ночная взяла ведро с картофельной кожурой и вышла.

Наська долго стояла одна. Она всё надеялась, что ещё немного – и воспитательница во всём разберётся, поймёт, что она ничего плохого не сделала… голова почему-то начала клониться вперёд, стало холодно…

Ночная принесла ещё одно ведро нечищеной картошки.

– Девочка, не хочешь говорить – не надо. Только запомни, пока не извинишься – спать не пойдёшь!

«Ничего себе! Это же не честно!.. Все кричали, а наказали только меня! Одну!» – Наська исподлобья смотрела на воспитательницу. Тётенька опять чистила картошку.

Наська не знала, сколько прошло времени, но очень хотелось спать… Голова непослушно падала. Глаза закрывались. Ноги стали какие-то мягкие. Картошка, хлюпнув, упала в ведро. Наська протерла глаза и, скрестив руки, попыталась согреться. Её начал бить озноб.

– Так, всё! Хватит! Извиняйся.

– А что я сделала?! Прыгала? Все прыгали… Мы играли!

Отчаянно выкрикнула Наська и смутившись замолчала. Опустила глаза и внимательно начала рассматривать свои тапочки. Ночная, не отрываясь, смотрела на неё. Вдруг тихо спросила:

– Спать хочешь?

– Да, – глухо ответила Наська.

– Давай, извинись и всё, пойдёшь, – мягко сказала воспитательница.

«Ладно, извинюсь… только за что… Ой, как холодно. Ладно, извинюсь. Как её зовут? Нина…Инна… Инга? Не – не помню. Как же её зовут?..»

Наська старалась вспомнить имя воспитательницы.

– Ну?! – прикрикнула та.

Наська искоса смотрела на тётеньку, в голове кубарем катились имена… отчества… но имя воспитательницы – никак не вспоминалось.