Наследие - страница 25

Услышав стрекотание сверчка, искусно изображенное Джайрой, Ксия немедля открыла глаза, будто и не спала глубоким сном. Указав ей молчать, наемница кивнула идти за ней в лес. Кинув взгляд на спящего Херона, Ксия прокралась в тень, еще издали заслышав всхлипы.

— Силия! Что ты здесь… Зачем ты сюда пришла? Что случилось? Да успокойся же ты и объясни мне все…

Поймав Золотку, Джайра на ходу затянула лошади подпругу и накинула уздечку, сквозь ветки проведя животное к хозяйке.

— Садись в седло. Наговоритесь на обратной дороге.

— В чем дело, Джайра? К чему такая спешка? Что случилось?

Джайра сурово наблюдала слезы разведчицы. Даже если бы она имела желание что-то сказать, то все равно бы промолчала — отчасти потому что не хотела снова выслушивать увещевания, отчасти — потому что в стороне послышался треск сучьев под осторожной ногой. Никто не должен стать свидетелем падения символа независимости чуть ли не всего мира, даже этот благовидный некромант.

— Иди.

Одно короткое слово, ни прощания, ни напутствий. Ксия не нашлась с ответом. Помогая взобраться на лошадь разведчице, она неотрывно смотрела на Джайру глаза в глаза и только сейчас поняла, что истинной амазонкой была как-раз-таки Джайра, а не они все. Когда лошадь резко тронулась с места и понеслась наперегонки с ветром по дороге, Фарен вышел из укрытия, встретив тот же суровый взгляд наемницы.

— Что случилось?

— Я отвечу тебе на вопрос в зависимости от того, как много ты слышал.

Фарен развел руками:

— Ну, если не считать подобных вопросов от Ксии и плача этой несчастной девочки, я ничего не слышал.

— Поэтому я и не отвечу, — ухмыльнулась она. — Мне не нужно тебе что-то разъяснять из услышанного, как и не нужно что-то рассказывать из происходящего. Это дело касается только амазонок, никого больше.

— Именно поэтому ты отказалась им помочь? — уже направившаяся обратно на поляну, она остановилась, обернувшись к нему. — Я ничего не слышал, повторяю. Но я прекрасно все понимаю.

Говорил он весьма серьезно для шутки, и на упрек это было не похоже, но как он узнал об обстановке в поселении?

— Как?..

— Как я узнал, ты хочешь сказать? Помни: я был раньше нормальным человеком и не раз наблюдал похожие случаи. Это просто смена власти. Если они сохранят здравый ум в борьбе за верховенство, то дело обойдется мирно. Если нет, мне их жаль.

Лицемерно пожав плечами, Джайра двинулась вдоль кромки подлеска.

— Неужели тебя действительно не волнует, чем все закончится у них?

— Нет.

Некромант неотступно следовал за ней.

— Почему же?

— Какая тебе разница?

— Ты тоже была амазонкой, это твой дом, твои друзья, и неужели тебе все равно, что они перебьют друг друга?

— Все равно, потому что это ни одно из того, что ты назвал. Отстань от меня. Не лезь вообще в мою жизнь и дела, которые тебя не касаются, — это тебе не по зубам.

— Ну, да — ты-то у нас крепкий орешек, — усмехнулся Фарен.

Джайра резко обернулась, да так, что едва ли оба успели предупредить удар друг о друга. Светло-карие глаза Фарена, когда не отражали печальную суть его участи или же горделивую наглость в ответ на язвительность наемницы, представляли собой зеркало души иного рода, редкого и даже уникального. Мужество, стойкость, пылкость, твердость духа, явно воспитанные с годами многих испытаний и многочисленных побед. Этот человек, кем бы он ни был в прошлом, никогда не сдастся, с чем бы ни свела его судьба. И это проклятье было первым проигрышем в его жизни, с которым он тоже не хотел мириться до конца. Смелости и терпения ему не занимать, он даже взгляда не отводит от ее горящих негодованием глаз, а гневаться она была в своем законном праве.

— Да кто ты такой? Что ты копаешь под меня яму? Кто тебя подослал? Отвечай!

Вздохнув и обдав ее странным запахом шоколада, не понятно, откуда взявшимся, он покачал головой, не разрывая установившегося между ними разряда — глаза метали молнии у обоих:

— Каким же опасным человеком надо быть, чтобы считать всех, окружающих тебя, врагами. Меня никто не посылал, тем более — за тобой. Не скрою, твое лицо мне кажется знакомым, но говорю и завожу знакомство я с тобой впервые, хоть и наслышан о Буревестнике.