Наследие Мрака - страница 2

– Шмыга, не будь вредным, шкатулка нужна сегодня, – ослабляя хватку, произнес воин.

– Ладно, Полтос, но только по старой дружбе. Жду до полного восхода солнца – примирительно выпалил гном, явно не ожидавший такого поворота.

Несмотря на свой маленький рост и обманчивую неповоротливость, Шмыга умудрился исчезнуть также внезапно, как и возникнуть, оставив романтично настроенного эльфа наедине с самим собой и таинственной шкатулкой.

Через два часа, как и следовало ожидать, полтинника сменил сорок девятый, того сменит сорок восьмой и так далее… Вы спросите: «зачем так много звеньев в немудрёной караульной службе?» Ну, а кто этих эльфов знает?!

Солнце начинало ласкать первыми лучами Горинэйм и праздник подходил к своему логическому завершению. Большинство жителей расходились тесными парочками, легонько задевая друг друга, и лишь до сих пор не нашедшие себе вторую половину продолжали, как истуканы пританцовывать, не замечая никого вокруг, Теперь они сладостно упивались показным одиночеством, немного комично смотревшимся со стороны.

У высокомерных длинноухих знакомство с противоположным полом было делом нелёгким, но на празднике, что случался раз в сто лет, завести серьёзные отношения было куда проще. Если, вы, к примеру, воспылали жгучим и пылким чувством к прекрасной эльфийке, придётся запастись не дюжим терпением, ибо нет на всём материке Ланотт грозней отцов-эльфийских!!! А ещё дневных носорогов, поэтому уважающий себя Тёмный эльф всегда охотится в ночное время суток и встречается с девушкой после того, как всё тщательно взвесит и преподаст себя наилучшим образом. Что же касается эльфийских пап, последние спокойно отпускали своих целомудренных дочерей, зная, что те непременно сделают правильный выбор, как ни странно, но именно так всё и происходило.

Наш с вами герой, увы, не попал на этот праздник естественного отбора и на свой страх, и риск решил завоевать девичье сердце, теперь уже, в обычные эльфийские будни.

Быстро и бесшумно, он направлялся на улицу «Кривых скамеек», где собственно и проживала его зазноба. Эта улица была дорога и памятна сердцу Пятидесятого стража. Именно здесь он в первые увидел её, и теперь душа трепетала, как в минуты первого боевого дежурства. Казалось даже воздух здесь какой-то не такой, он непременно особенный, гораздо свежее и приятнее, чем где бы то ни было. Она сидела на самом краю скамьи цвета индиго и увлечённо читала, чуть слышно проговаривая вслух самую ветхую книгу, что существовала в коллекции эльфийской библиотеки – «Упоминание о первых».

– Тёмного неба, Вам над головой, сестра, – поприветствовал Пятидесятый миниатюрную брюнетку – простите мне моё любопытство, но разве подобные книги дозволено выносить из стен Эльфийской библиотеки?

– Нет, но это ведь не оригинал, а астральная копия. Вчера этому обучилась, – с гордостью молвила незнакомка. – Меня знают, как Эль-А-Нур, – смущённо добавила она.

– А меня, как номер «Пятьдесят» – последний страж городской стены. Вы, не против, если я посижу рядом?

– Ну, если усидите?! – невесомый задорный девичий смех, поразил его, ведь это было редчайшим явлением в хладнокровной эльфийской среде. Обычно Тёмные эльфы смеялись в минуту смертельной опасности или когда судьба обрекала их на тяжкие испытания. Но здесь совсем другое. Этот смех был столь же волшебным, сколько чистым и непринуждённым.

Усидеть на кривой скамье и правда, было не лёгким делом. Её конструкция подразумевала комфортный отдых лишь для одного седока, остальным требовалось мириться с кривыми изящными изгибами сидячего места. Поэтому эльфы никогда не сидели парами, а довольствовались уединением с собственным миром и с материей окружающей природы.

– Вы, наверное, устали от монотонной жизни в карауле и хотите поделиться с кем-нибудь? – произнесла девушка, не отрывая взгляда от ветхих страниц.

– Поделиться чем? – не понял Пятидесятый.

– Своим одиночеством, ведь так? – большие тёмно-карие глаза с пушистыми ресницами вдруг посмотрели на него.

– Зачем делиться тем, что и так у каждого из нас в избытке?

– Извините, просто я ценю одиночество, – тут эльфийка осеклась, понимая всю глупость сложившейся ситуации.