Наследие Рипера - страница 9

— Да в чем, в конце концов, твоя проблема? — ее язык заплетался.

Я не потрудилась ответить. Мне просто нужно было забрать отсюда своего мальчика домой, где безопасно. А с соседкой разберусь завтра.

Надеюсь, к этому времени я достаточно успокоюсь, чтобы не оборвать ее жалкую жизнь.

Я вынесла Ноа из квартиры и направилась через коридор к собственной двери. Каким-то образом мне удалось открыть ее, не выпуская сына из рук, хотя пальцы и тряслись от подавляемой ярости и непосильного чувства вины.

Я подвела его.

Мой ребенок нуждался во мне, а вместо того, чтобы защитить, я оставила Ноа с наркоманкой, которая могла его убить. Быть матерью-одиночкой — отстой.

Мне потребовались горячая ванна, час обжиманий и четыре книжки, чтобы Ноа заснул.

А я? Не уверена, что вообще когда-нибудь засну.

Сну не способствовала и летняя жара — клянусь, в квартире даже дуновения не было. После часа мучений в темноте, наблюдая за тем, как маленькая грудь сына поднимается и опускается, я сдалась. Взяла пиво и села на диван, в голове проносились тысячи мыслей. Сначала я убью Миранду. Затем нужно будет найти новую квартиру, или это придется сделать Миранде. Еще я раздумывала по поводу вызова копов.

Мне понравилась идея бросить на съедение волкам Миранду и ее парня-наркошу. Они заслужили «дружественный» визит полицейских.

Но, раз ее парень состоял в мотоклубе, вызов полиции, возможно, был бы не самым умным ходом. Ребята из мотоклубов обычно не большие поклонники копов, а перспектива того, что он и его братья решат донести до меня эту информацию, когда его освободят, не радовала. Не говоря уже о том, что служба защиты детей будет вовлечена во все это, что тоже весьма скверно.

Я люблю Ноа и готова сделать для него что угодно. И я чертовски хорошая мать. Когда другие девушки моего возраста веселились на вечеринках, я водила сына в парк и читала ему книжки. Свой двадцать первый день рождения я провела, держа сына, пока его рвало от желудочного гриппа, а не совершая рейд по барам. Не имело значения, насколько тяжело мне было, я проводила время с Ноа каждый день, чтобы убедиться, что он знает, что любим.

Но в действительности все это выглядело не так хорошо.

Мать-одиночка. Отец, не участвующий в жизни ребенка. Отсутствие рядом семьи и ничтожная квартирка-студия. А после сегодняшнего вечера я, вероятно, еще и безработная... Какой вывод сделают работники службы защиты детей? Для начала обвинят в том, что оставила сына с Мирандой?

Я понятия не имела, что делать. Я сделала большой глоток пива и повернулась к телефону, на котором укоризненно сияло сообщение от Ругера. Дерьмо. Я ненавидела звонить ему. Не важно, сколько времени он проводил с нами (а у него был принцип регулярно навещать Ноа), я просто не могла расслабиться рядом с ним. Я не нравилась Ругеру и знала это. Думаю, он обвинял меня в том, что я разрушила его отношения с Заком. И Бог свидетель, я сыграла в этом свою роль. Я отогнала от себя эти воспоминания.

Я всегда отгоняла их от себя.

Если бы я его только раздражала, это было бы еще полбеды. Вместо этого он смотрел прямо сквозь меня, едва ли замечая мое существование.

Был ли повод расстраиваться? Ругер был самым сексуальным парнем из всех, кого я когда-либо встречала. Он излучал опасность, был покрыт мускулами, татуировками и пирсингом, и этот его чертов «харлей». Когда он входил в комнату, он всецело завладевал вниманием, потому что хватало и одного взгляда, чтобы увидеть, что он был тот еще засранец, из разряда тех, кто всегда получает то, чего хочет, и никогда не извиняется.

Я втрескалась в него без памяти прежде, чем поняла, что он вряд ли замечает хоть что-то, кроме своего очевидного увлечения каждой женщиной моложе сорока в радиусе пятисот миль, кроме меня. Ну, один раз он все же заметил, однако закончилось все не очень хорошо.

По крайней мере, он никогда не приводил с собой своих клубных шлюх (чему я была крайне признательна), но это не меняло того факта, что он был одним из самых озабоченных кобелей северного Айдахо.

Такими были наши отношения.

Несмотря на мое весьма скромное очарование и еще меньшую сексуальность, самый плодовитый кобель все-таки предпочитал проводить время с моим семилетним сыном во время своих визитов.