Наследие [СИ] - страница 2

В это утро Василиса как всегда рисовала картины будущего — только теперь не кому-то, а просто потому, что вдруг увидела что-то странное во сне — в последнее время ей снилось много кошмаров. Наверное, на нервной почве от того, что происходило вокруг каждый день, ведь им постоянно приходилось улаживать конфликты.

Она увлеченно водила по холсту кистью, иногда макая ее в краску и даже не замечая всего, что происходит вокруг, руки ее и даже лицо были уже немного изляпаны, а на холсте проявлялась какая-то полная бессмыслица, много мрачных цветов и образов. Она даже не заметила, как Раймон проснулся и молча наблюдал за ней, улыбаясь. Увидев на холсте что-то жуткое, он нахмурился, тихо сел на кровати и нежно приобнял ее за талию.

— Милая, чего ты занимаешься всякой бредятиной с утра пораньше? — ласково бормотал он.

— А? Что?.. — растерянно бросила Василиса, обернувшись.

— Идем лучше ко мне в постель, — покачал головой Раймон, — Тут тепло и мягко. А ты какая-то напряженная…

— Мне просто внезапно что-то пришло в голову… — она тут же очнулась, внимательно вглядевшись в пугающую картину, — И что-то мне это совсем не нравится…

— Иди ко мне, — Раймон снова поманил ее в кровать, — Отдохни хоть немного.

— Я же вся в краске! — рассмеявшись, воскликнула Василиса, наигранно вырываясь из его объятий.

— Ну и что? Я краски не боюсь, куколка, — усмехнулся тот, потянув ее к себе, целуя и накрывая одеялом.

------------Blue Stahli — Corner------------------------

Роза с Матвеем все так же продолжали свое обучение, хотя Роза давно уже заметила, что Матвей был сам не свой. Он стал еще строже — хотя куда уж строже — больше требовал от нее и все чаще уходил в себя. Но в перерывах между этим необычным поведением она иногда замечала, как он меняется, будто что-то в нем мгновенно переключается, и он становится очень мягким и добрым с ней, разговаривает по душам, а временами даже снова начинает проявлять какие-то чувства.

Розе все это было до лампочки — она уже привыкла к причудам своего учителя, увидев в нем немалый авторитет, и доверяла ему больше, чем кому-либо другому. Они вместе надолго пропадали на тренировках, почти не участвуя в деятельности, которую устраивали все остальные в штабе — они были сами по себе. Хотя иногда, время от времени Роза вместе с Матвеем находила послания от Лорен, которые та посылала сестре, рассказывая, как у нее дела и где она сейчас, и это Розу успокаивало — кроме как о сестре, сейчас ей было не о чем беспокоиться.

В это утро они снова пропадали на тренировке, хотя в какой-то момент внезапно Матвей снова переключился и решил разбавить напряженные тренировки разговорами — наверное, ему не хватало этого и, видимо, в нем боролись две личности. Одна из них признавала чувства, другая же — была резко против. Ведь в этом мире он всегда доверял только самому себе, но… Теперь он мог доверять и ей, хоть это и казалось ему вопиюще непозволительным.

— А ты можешь рассказать, как ты жил до того, как тебя обратили в вампира? — вдруг поинтересовалась Роза.

Матвей, как ни странно, тут же охотно ответил ей:

— Я всегда мог контролировать себя, меня не мучила адская жажда или мысли о том, что меня может ранить солнце. Конечно, после обращения я смог сделать себя неуязвимым к солнечному свету, да и от крови отказался, но это чувство, будто вампирская сущность может контролировать меня, все равно не отпускало. Ведь она уже контролировала меня тем, что мне приходилось одергивать себя, не убивать и не выпивать людей, а лишь красть кровь, чтобы не обессилеть, да и мысли о том, что возможность ходить под солнцем дана мне только благодаря заклятиям…

— Но… — задумалась Роза, — Как ты смог контролировать себя целую тысячу лет? Неужели ты совсем не пил чью-то кровь? Я имею в виду… Свежую, прямо как тогда, когда я вылечила тебя…

Тот нахмурился, вспомнив о том случае, и усмехнулся:

— А как ты думаешь, почему я такой сдержанный и строгий? Вечные тренировки, ученики и самоконтроль — это очень сложно. Кое-как я справился.

— Да уж, иногда ты просто зануда, — рассмеялась Роза.