Наследница кровавой памяти - страница 14

Моя правая рука по новой привычке придерживала заговоренное оружие под ветровкой – осиновый кол с серебряной рукояткой. Еще одна ценная вещь из тетиного наследства.

Вася следовал за мной на расстоянии десяти машин. Он предлагал спешащим на работу горожанам старый мобильник, а на моей левой руке висели разноцветные маркеры на ярких шнурках. Заметив приближающихся торговцев, люди поднимали стекла – полезный рефлекс. Меньше всего мне хотелось вступать в разговор. И совсем не верилось, что в час пик на московском шоссе произойдет долгожданная встреча с первым “клиентом”. По мне, так и вторжение сородича на облюбованную охотничью территорию не заманит вампира в углекислую душиловку. Но вдруг я впервые поняла, что почуяла цель, и прибавила шагу.

– Эй! Куда прешь? – грубо окликнул меня водила навороченного “Ленд Крузера”, увидев, как я пролезаю в узкую щель между его джипом и разделительным отбойником дороги.

– Куда глаза глядят, – огрызнулась я.

По правде, вело меня не ночное зрение, а интуитивный радар. Чувствуя опасность, я стремилась к ней, только не могла понять, от кого она исходит. Спеша к источнику подозрительных вибраций, я мельком заглядывала в каждый автомобиль, но больше не пыталась впарить кому-нибудь маркер.

“Не тот… Не та… Не тот…” Потеряв над собой контроль, я мертвой хваткой вцепилась в золотое колье с крупными аметистами на шее водительницы крошечной оранжевой “Киа Пиканты”. Трудно мне объяснить, что в тот момент на меня нашло. Меня просто переклинило. Не думая о предстоящем скандале, я сорвала колье с короткой рыхлой шеи толстухи. В моей руке оно испустило темно-синий дымок и почернело. А я тут же вернулась в обычное, человеческое состояние без подстройки под вампира.

– Караул! Грабят! Спасите! – завопила владелица колье.

Мадам попыталась выбраться из машины, но застряла между рулем и сиденьем. Ее лохматый черный парик накренился вправо.

– Что ты наделала?! – крикнул мне в ухо подбежавший Вася, схватив за плечи. – Это же знаменитая Матильда!

Хорошо, что он помог мне опознать крикливую тетку. Если бы я смотрела телевизор так же часто, как мама, то запомнила бы не вылезающую из “ящика” ведьму Матильду. Забрав у меня почерневшее ожерелье, Вася ошеломленно замер на пару секунд, не сводя с драгоценности глаз.

– Тоже мне, сильнейшая белая магиня, – усмехнулся он. – Такого проклятия не заметить!

– Какое еще проклятие?! – телеведьма перестала заглушать воплями автомобильные гудки.

– Не знаю! Вам должно быть видней, – Вася покачал перед ее глазами сменившим цвет украшением. – У меня другая специализация.

– Нет! Невозможно! Оно мне так понравилось… А вещи, которые лежат к душе, всегда подходят по энергетике… Карлуша! Только он может знать, что это за алхимия. Я никогда не видела такого, чтобы золото чернело на глазах. Отвезите меня к Карлуше. Вы же его люди? Мне страшно! Ой, как страшно! – безостановочно причитала Матильда.

Мы с напарником удивленно переглянулись. Вася прежде не слышал, чтобы кто-то называл Карлушей великого магистра Карла Альбертовича. Он считал наставника отшельником в личной жизни.

– Да, мы из Отдела, – Вася едва мог шевелить языком от изумления.

– Я еду к вам! Прямо сейчас, – с серьезным видом поводив руками над рулем, Матильда прослезилась. – Как же я так лопухнулась? Оно могло меня убить? – не осмеливаясь взять колье, она указала на него рукой.

Дрожа, словно ее вытряхнули из “Пиканты” на якутский мороз, телеведьма стала снимать многочисленные кольца с толстых пальцев. Вытащив из сумки косметичку, она сложила их все туда и убрала сумку в углубление между сиденьями, как будто специально подальше от себя, ради личной безопасности. Ехать самостоятельно Матильда не могла, так сильно ее трясло в истерике.

Я поддалась ее мольбам о помощи, так мне снова пришлось управлять чужой машиной, и заодно убедиться в правоте пятнистого напарника, что дамская козявка не для меня. Лучше ездить на громоздком и шумном старом джипе. Вася сидел рядом со мной и часто передавал Матильде то бумажный стаканчик с водой, то салфетку. Жирная черная подводка, фиолетовые тени и черная тушь превратились в яркие синяки вокруг глаз телеведьмы, а часть косметики растеклась по щекам.