Наследница Магдалины - страница 9

Колесо продолжало кружиться, набирая скорость и яркость. Она увидела клубящийся черным дымом огонь, из которого доносились крики мужчин и безумные вопли женщин и детей. И эти языки пламени подкармливались кровью. Брижит инстинктивно сжалась в комочек, ибо жар был столь силен, что казалось, еще мгновение — и ее брови и волосы вспыхнут. И теперь она уже не была едина с небом, она стала частичкой костра, еще одним человеком, тело которого лизало пламя. Беззвучный вопль сорвался с ее губ. Сквозь огонь к ней шел молодой жених, в его руках сверкал меч, лицо его несло печать Невыразимой Скорби. Он был так близко, что она даже смогла разглядеть черный герб на золоченых доспехах, двухдневную щетину на подбородке и слезы в его живых голубых глазах. За ним следовала рыдающая супруга, пытавшаяся ухватиться за край его алого плаща. Ее длинные цвета молодого ореха волосы были растрепаны, а окровавленное лицо покрыто синяками. Пламя вспыхнуло еще ярче, полностью поглотив их, но он вышел из него и преклонил колено у ног Брижит. Их взгляды встретились, и ее пронзило, словно острой сталью. Рауль протянул ей меч, и она схватила его руками так сильно, что из порезанных ладоней тоненькими струйками потекла кровь. Когда над горизонтом во всем своем великолепии встало Солнце, она уже видела все, что должно было произойти с ней в будущем. Пронзительный безумный крик сорвался с забрала стены, разбившись о рассвет на тысячу гулких отзвуков.

А в брачных покоях стонал и ворочался Рауль, плененный вещим сном. Его окружали отблески огня на лезвиях звенящих мечей. Он слышал победные крики и вопли агонизирующих. Перепуганные насмерть кони храпели. Он знал, что сейчас сражается за собственную жизнь. Рука, державшая меч, болела так, что он с трудом парировал сыпавшиеся на него градом удары. Никогда прежде ему еще не приходилось оказываться в такой сече и никогда он не чувствовал себя столь обессиленным. Его атаковал конный рыцарь. Белый конь, белый плащ с росплеском алого креста, сверкающий меч, занесенный для смертельного удара. Лезвие вошло в щит Рауля как нож в масло. В глазах потемнело, и из тьмы стала призывать какая-то женщина. Она звала, звала, выводя его к свету. Ее силуэт уже виднелся вдалеке: черные волосы, развевающиеся на ветру, протянутые в мольбе руки. Он ответил на ее призыв, тронутый до глубины души, и вот она уже рядом с ним. Серый хрусталь ее глаз пронзал до крови.

— Рауль, ради бога, очнись! Рауль! — крик ужаса все еще звучал в его ушах, когда вырванный из объятий приснившейся ему женщины, он очнулся в залитой солнцем роскошной опочивальне. Голос все еще звал его, но теперь он уже был тихим и взволнованным. Пряди ореховых волос упали на его обнаженную грудь, и он увидел склонившуюся над ним озабоченную Клер. — Тебе снился сон, мой господин?

— Сон. — Он вздрогнул. — Клянусь ранами Христа, мне в жизни не было так страшно. — Он прикрыл глаза ладонью. Простыни липли к потному телу, словно саван. Солнечный свет сочился сквозь вощеную холстину, прикрывавшую узкий стрельчатый оконный проем, и он отчетливо слышал, как во дворе воркуют голуби, которых подкармливала его мать. Лежавшая рядом Клер была великолепна, но он чувствовал себя будто кот, доглаженный неосторожной рукой против шерсти.

— Что ты видел во сне?

— Не помню точно, но там была какая-то битва и женщина с черными длинными волосами, — Рауль задрожал. — Господи, я чувствую, будто в жилах у меня лед.

— Может, это из-за того, что случилось в эту ночь? — предположила Клер.

Он нахмурился.

— В эту ночь?

Лежащая с ним девушка густо покраснела. В прошлую ночь много чего произошло, но далеко не все показалось ей неприятным.

— Я имею в виду преподобного Ото. Может, это из-за него тебе приснился сон про битву?

— Быть может, — промолвил он с сомнением. — Знаешь, та пилигримка, что сидела за низким столом в конце зала, она так похожа на женщину, которую я видел во сне.

Со двора долетел скрип несмазанных шестерен и радостный возглас дозорного. Ворота замка раскрылись в новое утро.

Отбросив мокрые простыни, Рауль присел на кровати. Постельное белье было перемазано запекшейся кровью, а плечи до сих пор ныли в тех местах, куда вцепилась Клер в момент сильной боли. Мучимый угрызениями совести, он посмотрел на нее. В ответ она лишь поджала губки.