Наследница некроманта - страница 27

—Ничего не нужно, — нахожу в себе силы ответить спокойно.

Эти двое глядят с такой преданностью во взгляде, как бездомные щенки заглядывают в лицо своего нового хозяина. Этот взгляд так и говорит: "Ты взял меня к себе, теперь я вечно буду с тобой, делай что хочешь, я никогда тебя не оставлю". Не слишком радужное будущее — иметь при себе с десяток ручных чудищ, о нраве которых известно пока так мало.

— Хозяин, — шамкает беззубым ртом создание, протягивая вперед руку.

— Нет, — одергивает ее Дворецкий грозным голосом, сурово смотря единственным своим глазом. Ему подчиняются.

Вновь остаемся с Самаэлем одни, я разглядываю принесенную на подносе еду. Все выглядит вполне съедобно и пахнет не хуже. Вижу мясо на тарелке, политое каким-то красным соусом, а еще овощи и, кажется, картофель. Бокал для вина с прозрачной жидкостью, а еще чайник и чашка.

— А они неплохо здесь живут, — подцепляю вилкой кусок неизвестного мяса и оборачиваюсь к воину. — Не хочешь стать моим дегустатором? Скажешь мне, чье это мясо, разговаривало оно при жизни или нет.

Мужчина мою шутку не оценивает, я фыркаю и отворачиваюсь. Убираю мясо и перехожу к овощам. Надеюсь, на их удобрения не пошли человеческие останки. Начинаю тщательно прожевывать пищу, повторяя про себя слова тети, сказанные ею в моем далеком детстве: "Ты можешь не знать о своей силе, пока не попадешь в ситуацию, когда не останется ничего другого, кроме как быть сильным". Кажется, для меня это время пришло.

***

Клаудия жалеет, что не родилась глухой, в очередной раз слыша вопли того, кого им привезли для опытов.

Женщина, крепко прикованная к каталке, уже не рвется: введенные ей препараты действуют безотказно, она лишь может кричать и прожигать взглядом своих мучителей. Клаудия подходит к ней, боится смотреть в лицо, ведь она смотрит в ответ, и девушка умирает каждый раз, проводя очередной осмотр. Она чувствует себя чудовищем.

Когда Мадлен привезли в лабораторию, Тодд посчитала это шуткой, посмотрела на своего коллегу и улыбнулась. Но все оказалось совершенно не тем, чего они ждали, согласившись на работу под началом мистера Андраса.

Клаудия попыталась выйти из помещения, найти работодателя, поговорить с ним об абсурдности предложения ставить опыты над живым человеком. Ее из лаборатории не выпустили, ни в тот вечер, ни через день.

— Вы ведь сами мечтали о таком открытии, мисс Тодд, — вещал голос из динамиков. — Только представьте, какие горизонты откроются нам, когда мы поймем, как это существо может жить, при этом не являясь настоящим человеком. Вам ведь хочется спасти человечество.

Андрас наблюдал за двумя учеными. Поначалу девушка противилась, звала на помощь, обещала подать на него в суд, грозила тюрьмой, но никто не пришел на ее крики и никто не стал ее слушать. А потом она поняла: не остается другого выбора.

— Это бесчеловечно! — кричала в очередной раз Клаудия, глядя в стекло смотровой площадки. — Она ведь просто человек, она не монстр, вы путаете. Никто не может оживлять мёртвых людей.

Она не может пересилить себя и сделать что-то серьезное этой незнакомке. Просто каждый день берет у неё кровь, проводит обычные плановые осмотры, рассматривает и изучает немногочисленные шрамы, не кажущиеся ей чем-то необычным. У всех есть шрамы. Да, у этой женщины их слишком много, но Тодд ведь не известно о её жизни.

— Мы должны сделать это, — Оттис теребит рукав белого халата, посматривая в сторону двери, за которой стоят два вооруженных охранника. — Они не выпустят нас, если мы не сделаем того, что от нас требуется.

— Ты готов вспороть эту женщину? — Клаудия внимательно следит за коллегой, насупив брови.

— Они убьют нас, — отчаянно произносит мужчина, его пробирает озноб, холодная капля пота стекает по виску. — Они убьют нас. Мы должны сделать все, что они хотят, — заглядывает в глаза девушки. — Неужели тебе не дорога собственная жизнь?

Дорога. Конечно, Тодд хочет жить. Но… Она выбрала карьеру биолога не для того, чтобы ставить опыты над людьми. Крысы или мыши — нет проблем, но не люди. Смерив дрожащего коллегу взглядом, полным осуждения, Клаудия идет к каталке, прихватив по дороге стакан воды, из которого торчит обычная белая соломинка.