Наследница некроманта - страница 56

Черт! Черт! Черт! Кто просил? Кто дергал? Где обещанный с утра контроль? Почему я снова отдаюсь воле судьбы и лезу целоваться к мужчине, чьи мысли обо мне идут рука об руку со смертью и членовредительством? Никогда не замечала за собой склонности к мазохизму.

Встаю на ноги. Отряхиваю несуществующую грязь со штанов. И что теперь делать? Надолго Самаэль ушел? Я таки добила его своим поведением и осталась в доме один на один со своими кошмарами. Как быть дальше?

— Все хорошо?

Подпрыгиваю на месте от заданного вопроса. Поворачиваю голову: Дворецкий стоит в метре от меня. Совсем близко. Еще немного — и будет так же близко, как покинувший меня мужчина. Ком поднимается к горлу. Не думать об этом. Просто не представлять этого.

— Все нормально, — отвечаю как можно спокойнее.

— Будете ужинать?

Он слегка склоняет голову набок в ожидании моего решения. Его единственный глаз внимательно рассматривает меня.

Я ведь еще не ела. Пила лишь чай. Обычный чай. Сглатываю. Тогда почему во рту горький привкус полыни? Не знала, что Ангелы травоядные.

***

Идти домой нельзя. Клаудия забирается на старую продавленную постель и обхватывает руками ноги. Мадлен оставила ее одну, пообещав вернуться.

Тодд разглядывает место своего вынужденного пребывания и вздрагивает от каждого шороха. Девушка старается не думать о том, кто может производить такой шум. Крыс и мышей в подобных местах достаточно.

Заброшенное здание: всюду разбросаны чужие вещи, куски обоев свисают со стен, штукатурка сыплется с потолка. В пустое от стекла окно пробирается ночной ветер, холодя обнаженную кожу рук. Тонкий халат не согревает Тодд. Она дрожит и молится, чтобы ее неожиданная знакомая вернулась побыстрее.

Их, наверняка, ищут. Не могут не искать. Клаудия вспоминает о том падении из окна на крышу автомобиля. Сколько прохожих могли видеть их? Сколько из них запомнили ее и сумеют показать направление, в котором ушли странная девушка и полуобнаженная женщина? Имеется ли у демонов острый нюх, по которому они определяют местоположение своих жертв?

Тодд усмехается. Демоны. Она так просто рассуждает об их способностях, словно всегда с такими общалась. Будто не отрицала еще неделю назад их существование. Не доказывала этого своему коллеге.

Оттис. Они убили его. Она спаслась, а он нет. Она ведь самолично все это затеяла. Мадлен, конечно, ее подталкивала, но она могла отказаться, и тогда Оттис остался бы жив. Она в ответе за его смерть. Не смогла уберечь. Не помогла.

— Здесь есть кое-какие вещи, — женщина входит в комнату и бросает на постель рядом с девушкой кучу тряпья. — Можешь подобрать себе что-нибудь. Сейчас ночью уже не так тепло.

Девушка переводит взгляд на монстра Манна. Вновь жалкая усмешка проскальзывает на ее лице.

Монстр Манна. Сказка. Не живой и не мертвый. Она сбежала не с человеком. Она сбежала с монстром. Позволила женщине стать вершителем ее судьбы. Ведь она могла бросить ее там на растерзание этим чудовищам. Могла оставить как приманку, но не сделала этого. Почему?

— Нужно осмотреть раны, — подает голос Клаудия, спуская ноги с кровати на пол, поправляя платье.

— Не нужно, — отвергает ее помощь Мадлен, отворачивается и морщится от боли.

Она, конечно, не человек в классическом смысле этого слова, но боль чувствует, и это не дает ей покоя.

— Я принесла немного поест, —отходит женщина от темы, оставляя на старом облупившемся стуле бумажный пакет. — Все, что удалось найти.

Девушка переводит взгляд на принесенный пакет. Потом на женщину. Её спина чуть сгорблена. Профессия Тодд не заключается в лечении людей напрямую, она занимается исследованиями, но общий медицинский курс проходил каждый в их университете. И она знает, когда человеку плохо.

— Я все же хочу посмотреть на твои раны, — они пережили вдвоем такое, после чего грех не перейти на «ты».

Не слушая никаких возражений, девушка поднимается с постели и приближается к женщине. Касается её руки, скрытой чужой кофтой. Мадлен отдергивает руку и оглядывается на девушку.

Клаудия страшится, что она откажет ей в какой-нибудь грубой форме, но пытается скрыть это. Ее хороший знакомый практикующий хирург учил: нельзя показывать свои эмоции пациентам, они должны видеть, что ты уверен в себе и в своих действиях, только так они смогут довериться тебе. Если монстр Манна и увидела в ее глазах сомнение, то не показала этого.