Наследницы - страница 27

— Звонила твоя мать, — вдруг вспомнила Сесиль. — Она сказала, что это срочно, и просила тебя перезвонить ей, когда ты закончишь заниматься. — Сесиль подмигнула Анжу. — Она, должно быть, думает, что ты настоящий «синий чулок» и целыми днями сидишь, уткнувшись носом в учебники.

— Хорошо, что она не знает, куда на самом деле утыкается мой нос, — рассмеялась Анжу. — Счастье еще, что мне не надо корпеть над учебниками, чтобы получать хорошие отметки. Мне везет. Везет в любви и учебе. — Анжу слегка нахмурила свой гладкий лоб и добавила с грустью в голосе: — Но что мне надо — это везение в деньгах.

Деньги, или их недостаток, всегда имели большое значение в жизни Анжу. Сюзетта может выглядеть как «ходячая модель» и хорошо зарабатывать, но затраты всегда превышают доход, и жизнь превращается в череду бесконечных маленьких экономий. Служанка, приходящая два раза в неделю, вместо того чтобы приходить каждый день; недорогие обеды дома и редкое посещение ресторанов; дешевая одежда для Анжу, потому что она не вращается в светских кругах и Сюзетта говорит, что она сначала должна окончить школу, а уж потом ей будут покупать дорогую одежду, которая является вложением капитала.

«Вложение капитала в брак», — думала Анжу, чувствуя, как в ней все протестует против матери. Все, чего хочет ее мать, — это найти ей богатого мужа, и затем обе их жизни изменятся. У ее матери наконец появится свобода и престиж, к которым она так стремится. Но Анжу знала, когда богатому мужу она надоест, он заведет себе любовницу, а любовница будет одеваться в одежду от-кутюр, им оплаченную. Она будет сопровождать его в театр, дорогие рестораны и на приемы, в то время как Анжу будет сидеть дома и нянчиться с детьми.

Анжу знала это наверняка, потому что уже была любовницей такого мужчины. Конечно, роман был коротким, впрочем, как и все ее романы. Но по крайней мере это было весело. А веселье — это то, что Анжу так нравилось. Ее не заботило, сколько сердец чьих-то жен и своих подруг она разбила: главное — веселье во всем. А также место в Сорбонне. Колледж был для нее единственной возможностью вырваться из цепких рук матери. Если она поступит в колледж, то сможет снять дешевую комнату и жить своей жизнью. Анжу улыбнулась: она может даже посещать несколько классов, если они ее заинтересуют.

— Мозги не моя проблема, Сесиль, — сказала Анжу, вздохнув. — А вот деньги — да. Я должна найти себе богатого мужчину. Я похожа на свою бабушку Мари: лучше я буду любовницей, чем женой.

Девушка посмотрела на часы: два часа. Слишком поздно, чтобы звонить матери. Она поговорит с ней завтра. Сев за стол, Анжу открыла учебник и начала заниматься.

Сюзетта позвонила в половине седьмого. Анжу встала, шатаясь, и побрела в холл к телефону.

— Алло, — сказала она, зевая.

— Анжу, слава Богу, я тебя поймала.

Анжу простонала, ее стон перешел в зевок, и она едва слышала, как мать рокотала в трубку что-то о частном детективе и графе Маунтджой.

— Граф — твой прадедушка, Анжу, и он богат. Он специально нанял детектива, чтобы разыскать тебя. Он говорит, что скоро ты узнаешь что-то интересное для себя.

Анжу слышала радость в голосе матери, когда та рассказывала ей о Маунтджоях.

— До свидания, маман, — сказала Анжу, повесив трубку, и вернулась в комнату.

Она легла на кровать и, закинув руки за голову, стала думать о возможности оказаться единственной наследницей старого лорда Маунтджоя. На лице Анжу появилась счастливая улыбка. Ее мечты становились былью. Она каким-то необъяснимым способом чувствовала это и раньше. В это утро Анжу спустилась вниз раньше всех. Она во всем стремилась быть первой. Одетая в серое платье-сарафан и белую блузку, длинные черные хлопчатобумажные чулки и черные ботинки, с аккуратно зачесанными назад и стянутыми черной ленточкой волосами, она выглядела невинной пай-девочкой. По ее виду нельзя было сказать, что она провела бессонную ночь.

На экзамене Анжу получила отличную отметку.

Суэйн с облегчением уехал из Парижа. Он думал, что никогда в жизни не видел ничего более желанного, чем белые скалы, очертания которых неясно вырисовывались сквозь туман и дождь. Ла-Манш штормило. Не в силах больше выносить спертый воздух внизу, Суэйн провел последние несколько часов на палубе, сидя под дождем с закрытыми глазами, чтобы не видеть накатывающиеся одна за другой огромные зеленые волны, и стараясь подавить приступ тошноты.