Наследники Кремля - страница 39

Нарышкина, однако, не оставалась верной своему царственному любовнику и обманывала мужа и Александра поочередно с князем Гагариным, который за это был выслан за границу, и с адъютантом Александра графом Адамом Ояровским. Однажды Александр пожелал посетить Нарышкину на ее даче в Петергофе; приезд его вызвал целый переполох; царь увидел, как адъютант его искал спасения в платяном шкафу. Царь был поражен и обратился к своему адъютанту со словами: «Ты похитил у меня самое дорогое. Тем не менее с тобой я обращусь и дальше как с другом. Твой стыд будет моей местью». И действительно, Александр простил своего адъютанта, который не только остался в занимаемой им должности, но и достиг очень высоких ступеней служебной лестницы. Нарышкина же окончательно проиграла свою партию и не смела больше показываться на глаза императору. После смерти ее мужа и императора она выехала в Германию, поселилась в Тегернзее близ Мюнхена и умерла там в 1854 году.

После разрыва с Нарышкиной Александр снова зажил с супругой своей Елизаветой Алексеевной, и следует лишь удивляться той любви и самоотверженности, на которую была способна императрица, с которой она приняла легкомысленного и заставлявшего ее так много перестрадать супруга. Но уже было поздно, время счастья и супружеской любви было отмерено чрезвычайно скупо: 21 ноября 1825 года Александр умер в Таганроге, и через несколько недель, на пути следования его останков в Петербург, сопровождая тело своего супруга, императрица скончалась в городке Белове.

Относительно смерти Александра не замедлила образоваться легенда о том, что царь вовсе не скончался, а что вместо него положен в гроб другой труп обыкновенного смертного. Русская история полна такими легендами, полна самозванцами и верой в несуществующих самозванцев. Недаром же слово «самозванец» почти что непереводимо ни на один из иностранных языков. На легенде о том, что Александр вовсе не умер, а отправился в Сибирь в качестве отшельника, не стоило бы останавливаться, если бы легенда эта не была одно время чрезвычайно распространена в русском обществе и не послужила бы даже предметом серьезного исторического труда, принадлежащего перу великого князя Георгия Михайловича, который в своем исследовании окончательно опроверг эту басню. Помимо любви нашего народа к чудесным сказаниям о смерти русских царей, сказание о долгой отшельнической жизни Александра объясняется и тем мистически-религиозным настроением, в котором государь этот пребывал во второй половине своего царствования, в особенности после знакомства и долгой связи его с баронессой Крюденер.

Когда Александр Николаевич родился в одном из дворцов московского Кремля, его отец не был еще не только императором, но даже и наследником. Таким образом, в маленьком Александре не видели будущего монарха, и только этим объясняется, что он в детстве и юности избежал того воспитания, какое всегда получали будущие русские цари. Его отец Николай Павлович горько временами сожалел, что он сам получил вполне недостаточное образование, и, несмотря на свой суровый, деспотический, чисто бурбонский характер, он хотел сделать из своего сына сколько-нибудь порядочного человека. Но полное непонимание задач и хода воспитания не дали ему возможности выбрать для сына надлежащих воспитателей.

Так, военным гувернером маленького Александра был генерал Мердер, человек в высшей степени ограниченный, стремившийся сделать из маленького принца послушного и исправного солдата, несмотря на то что мальчику была военная служба противна. Но отец, ставший уже к тому времени наследником престола, также находил, что его преемник должен был повиноваться строгому отцу. Когда Александру исполнилось 8 лет, его воспитание поручили знаменитому поэту Василию Андреевичу Жуковскому. Последний выработал план воспитания цесаревича, который, по мысли Жуковского, должен быть человеком образованным, без излишнего научного багажа, но должен знать и понимать все то, что относится к его будущей роли самодержца и царя. Особенно сильное значение Жуковский придавал изучению истории, являющейся воспитательницей монархов в том смысле, что она их учит поднимать свои народы на столь высокий уровень, чтобы закон и порядок были основными началами государственной жизни и общего благосостояния. Свобода и порядок, писал Жуковский, суть одно и то же. Свобода и порядок! Как прекрасно звучало это на бумаге! Но как мало мог воспринять эти великие принципы маленький Александр, видевший вокруг себя деспотический режим отца, грубейший произвол его любимцев и ставленников, как равно и сплошное беззаконие, бывшее всегда высшим принципом всей административной, полицейской и чиновной России.