Наследство Катарины 4. Крылатый демон. Часть 1 - страница 5

Только они распалились до предела, как в коридоре раздался истошный крик. Она вырвалась из объятий и побежала, поправляя на ходу одежду. Возле картин, облачённых в резные рамы, стоял Ленц. Из стены торчала золотистая, долговязая рука, ухватившая за плечо железной хваткой. Парнишка не мог вырваться, а она с каждым движением сжималась лишь сильнее. Катарина заулыбалась во весь рот, метания названного братца доставляли удовольствие. Она подошла и прикоснулась к руке, которая тут же отпустила, погладила хозяйку по щеке и скрылась в картине. Ленц отпрянул и врезался в стену.

– Что это было? – с откровенным ужасом на лице спросил он.

– Пойдём за мной. И не трогай больше ничего, если не хочешь остаться без рук.

Он плёлся за ней, озираясь. Вскоре они оказались в каминном зале, который она любила сильнее всего остального в доме. Хлопнула в ладоши, и камин зажегся, осветив комнату. Солнце уже клонилось к закату, и сумерки спустились в долину. Приказала сесть в кресло. Он сел и заёрзал, тёмные глазки выделялись на бледном, испуганном лице. Ленц походил на сиротку из старого, иностранного фильма, название которого позабыла. Катарина опустилась в соседнее кресло, наслаждаясь теплом огня.

– Дом живой, – усмехнулась глупому, растерянному взгляду собеседника. – В прямом смысле Ленц. У него есть сердце, душа. Он дышит, чувствует, всё понимает. Сделай, пожалуйста, лицо проще.

– Как такое возможно?

– А как возможно то, что ты читаешь мысли? Всё в этом мире имеет место быть. Не обижай дом, и он не обидит тебя. Старайся не трогать картины и стены, пока к тебе не привыкнет. Он, конечно, рад гостям, но не настолько, чтобы позволять вольности, – закатила глаза. – В моей семье поколениями следили за ним. Я продолжаю дело бабушки. По сути, это лишь малая часть того, что тебе предстоит узнать.

– Ты ведьма? – голос сорвался на писк.

– Да. Также как и ты. – Он побледнел сильнее обычного.

– Значит, отец тоже?

– Нет. Только ты и я. И это навсегда останется между нами, помнишь? – он кивнул. – На сегодня достаточно лекций. Продолжим позже.

После ужина, самого шикарного в его жизни, и музыки, льющейся из ниоткуда, они поднялись наверх. Ленц раскраснелся, посмотрев на Мартина, и она тоже испытала неловкость, понимая, что делает юнец. Как только вошли в спальню, наложила на любимого заклинание, уберегавшее мозг от братца.

– Ну, расскажи. Что такого можно было подумать, чтобы ввести подростка в краску? – игриво спросила она, а он прижал к кровати.

– Давай, лучше покажу.

С тех пор, как восстановили равновесие, уничтожив лорда Замана, и простила себя за гибель Габриэля, ей не снилось ровным счётом ничего. Но в эту ночь снова одолевали кошмары. События переплетались. Она видела смерть колдуна, безжизненные глаза. Видела, как душа лорда разлетается на осколки. Последний взгляд Габриэля, полный мольбы и любви. И вся в поту ворочалась в кровати, постанывая. В такие моменты осознавала происходящее яснее, чем в реальности, желая покинуть сон, который не отпускал, жестоко погружая в страхи, поселившиеся в глубине души. Кричала, рвала на голове волосы, но всё безуспешно. Как вдруг перед ней возникло светлое, сияющее пятнышко. Оно разрасталось до тех пор, пока не приняло овальную форму портала. Смотрела на него какое-то время, оглянулась назад на ужасы внутреннего мира, и шагнула. Глаза слепило от яркого света, но вскоре они привыкли, и стала различать очертания. Это была улица: узкая, уютная, маленькие домики, магазинчики на первых этажах, смуглые люди вокруг. «Где это я?». В голове зазвучал строгий голос Черы: «Испания. Малага. Мы с твоим дедушкой отдыхали здесь однажды. Приятное местечко, не правда ли дорогая?».

– Бабуль? – голос отдавал эхом, разделялся надвое. Чера вышла из яркого света: красивая, стройная, седовласая.

– Я хотела прийти в твой сон, но там творится такое, что не хватило смелости. Что происходит милая? Ты неплохо справлялась, – взяла за руку, и спокойствие разлилось по венам.

– А как, по-твоему, должна выглядеть душа убийцы? С радугой и волшебными нимфами, поющими весёлые песенки? – фыркнула она раздражённо.