Наследство Мираль - страница 65

— Итак, у нас есть выбор: идти через неуправляемые восточные провинции или двигаться на юго-запад. Мои разведчики донесли, что Денгельская дорога выглядит безопасной, — тёмный маг говорил жёстко и отрывисто, словно вколачивал гвозди, а не спрашивал у других совета.

Мельдияр отставил в сторону свой бокал и задумчиво побарабанил пальцами.

— А что если идти через Великие болота? У меня есть знакомый друид, который в хороших отношениях с местными фейри. Думаю, они согласятся провести хотя бы часть нашего войска.

— Часть? — неодобрительно переспросил Рэм. — А что будет с остальными? Пусть идут на свой страх и риск?

Его недовольство подхватили остальные. Иола громко фыркнула, соглашаясь, а её сосед, рыжеволосый бородач, буркнул:

— Никогда не ходи через болота, которых не знаешь, а уж тем более не доверяй фейри!

Рихт покачал головой:

— Этот вариант нам не подходит. Значит, пойдём Денгельской дорогой.

На какое-то время за столом воцарилось молчание. Я уже приступила к жаркому, когда в зал вошёл Мариус. Лицо его выражало крайнюю сосредоточенность и тревогу.

— Денгельской идти нельзя! Переправа через реку захвачена. Мельеры подступают, Рихт. Твари словно чувствуют, что у нас в руках артефакты!

— Ну что ж, — с мрачной усмешкой произнёс тёмный маг. — Значит, у нас нет выбора. Остаётся единственный путь.

***

Обед закончился спором между Рэмом и Мариусом. Командующий войсками настаивал на том, чтобы отложить наше выступление ещё на день. Его поддерживали два других военачальника.

— Завтра на рассвете — и ни часом позже! — препирался с ними блондин.

Рихт покинул зал вместе с Иолой, объяснив свой уход тем, что должен лично проверить, как продвигается создание магических талисманов. Больше на меня он так и не взглянул. Кажется, голубки помирились, и от этого на душе отчего-то стало грустно. Неужели я ревную? Но ведь чтобы ревновать, нужно хотя бы влюбиться. Нет, ну о какой любви может идти речь?!

Перед уходом Иола победно улыбнулась, продемонстрировав идеально ровные белые зубы. Что ни говори, она в разы красивее меня! Её волнующие формы и пышная грудь вряд ли могли оставить мужчину равнодушным. А этот взгляд настоящей хищницы — страстный, призывный, которым она постоянно одаривала Рихта и только его! Нет, он определённо простил свою любовницу. Сейчас эти двое наверняка кувыркаются в постели.

В смятенных чувствах я незаметно покинула обеденную и направилась к себе. Впрочем, шла я не глядя по сторонам и скоро поняла, что заблудилась, оказавшись в незнакомой полутёмной галерее. Когда впереди послышались чьи-то шаги, меня охватило беспокойство. Схватив со стены ближайший светильник, я потянула его на себя. Пшик! Магический подлец потух, едва сделала шаг к лестнице.

— Мираль, — от звуков голоса Рихта по спине побежали мурашки, — ты что здесь делаешь?

Горячими руками маг подхватил меня под локоть и развернул к себе.

Глава 25

Пытаясь совладать с сердцебиением, я медленно подняла взгляд. «В глаза смотреть нельзя! — включился внутренний голос. — Заморозит… или, наоборот, испепелит…»

Я сконцентрировала внимание на подбородке, хотя ничего интересного там не было, кроме ямочки… до которой вдруг захотелось дотронуться пальцем или губами.

Губами?! Жар смущения опалил лицо.

Почему-то близость Мариуса на меня так не действовала, хотя мы тоже дважды целовались.

— Ты шла в покои моего брата?

По венам вмиг разлился огонь возмущения.

— Я шла к себе и, похоже, не туда свернула!

— Тебе нравится дразнить меня? — в полутьме глаза мага сияли расплавленным серебром. В их глубине не было холода, только неподдельный интерес. И это пугало, пожалуй, даже больше, чем лёд.

— Вовсе нет, с чего вы взяли? — я с вызовом подняла подбородок, хотя по телу поползли мурашки.

— Может быть, ты следила за мной?

— Зачем мне это? Я видела, что вы с Иолой пошли к себе, и не собиралась мешать.

Огонёк в его глазах разгорелся до настоящего пламени.

— Вот как. Ты что, ревнуешь? — спросил мужчина и едва уловимо сделал шаг навстречу.

Я похолодела.

— Вам показалось! — чувствуя предательскую слабость в ногах, я отступила и упёрлась спиной в холодный камень стены. — Мне всё равно, сколько у вас наложниц… любимых или нелюбимых!