Настоящая англичанка - страница 6

— И что, ты предлагаешь, я должна была сделать? Я провела три года, ухаживая за мамой, как хорошо тебе известно. Мне нужно было, когда она умерла, нестись в Лондон и преследовать мужчину, подобно заблудшему ребенку, пропустившему ужин?

— Конечно, — сказала Бетани. — Женщина должна думать о браке, поскольку у мужчин нет склонности к этому. Что может побудить такого мужчину предстать перед алтарём? Ему не нужно твоё наследство, он явно не ощущает нужды в наследнике, и он всецело занят флиртуя с каждой женщиной, лепечущей по-французски и бросающей призывный взгляд!

— Безвкусица! — Сказала Эмма, сжав губы.

— Все мужчины безвкусны по природе, — Бетани слегка взмахнула рукой, — Женщины безвкусны лишь если доживают до преклонных лет без мужчины рядом с ними.

— Замужество сделало тебя необъяснимо вульгарной, — высказала наблюдение Эмма.

Бетани высоко подняла подбородок.

— Мой долг как твоей сестры заключается в том, чтобы называть вещи своими именами. Я собираюсь также поговорить с отцом.

Эмма коротко хохотнула.

— Удачи тебе в этом! Он недавно обнаружил, что на Галапагосских островах была замечена какая-то нелетающая птица. По-моему, «казуар[5]», или «кажуар», или что-то такое. Он едва показывается из своего кабинета целыми днями, кроме как ради завтрака.

Её младшая сестра на секунду закусила губу. Затем она проговорила:

— Мы не можем пререкаться из-за этого. Это слишком важно.

— Я не беспокоюсь по поводу брака. Я всегда верила, что Керр выполнит свои условия помолвки. Я знаю его не очень хорошо, но могу поклясться, что он благородный человек. На самом деле, можно подумать, он пытается подвести меня к разрыву помолвки в качестве благородного жеста.

— Собирается ли Керр, в конечном счёте, задекларировать своё желание жениться, не имеет значения. Его грубость вынуждает тебя искать другого супруга. Ты не можешь выйти за человека, который говорит о тебе в таких выражениях и без малейшего намёка на извинения!

Эмма могла видеть, что её сестрёнка просто дрожит от беспокойства.

— Я не останусь в старых девах, — бодро сказала она. — Еще не все потеряно, ты же знаешь. — Она улыбнулась поверх чашки с чаем. — Если ищешь трогательного проявления скромности, моя дорогая, то здесь тебе его не найти. Я избегала Лондона из неприязни, но не из страха перед конкуренцией.

— Да, я знаю, — сказала Бетани, поедая сестру взглядом. Эмма не выглядела угасшей во всех смыслах этого слова. Ни одна ворона не обладала волосами цвета меди, закрученными в элегантный узел, с несколькими кудряшками, спадавшими на сливочные плечи. Даже младшая сестрёнка могла заметить чувственный разрез глаз Эммы. — Ты слишком красива и забавна, чтобы стать предводительницей обезьян.

— Как уже говорила, мне нечего волноваться, — сказала Эмма с некоторым нетерпением. — Я разочарована, что Керр сделал себя персоной нон грата, но если найти мужа в моём возрасте это вызов — тем лучше! Я никогда не уклонялась от соревнований, не так ли?

— Скорее наоборот, — проговорила Бетани, думая о том, как её старшая сестра любит ставить пред собой цель, будь то рисование театральных декораций (неслыханная вещь для женщин благородного происхождения) или состязание в стрельбе из лука. — Я только хочу, чтобы ты удачно вышла замуж, приехала в Лондон и завела детей.

Её рука задержалась над животом.

Эмма прищурилась. Неужели младшая сестра стала более пухленькой, чем обычно? Бетани поправилась, хотя никогда не притронется к десерту, поскольку пышные формы не в моде?

— Бетани! — воскликнула она, вскочив на ноги. — Дорогая, ты ждёшь ребёнка?

Сестрёнка залилась румянцем:

— Да, вероятно…

Однако даже в пятилетнем возрасте Бетани всегда проявляла пугающее упорство. Всего через несколько мгновений она заметила, что грядущее появление на свет ребёнка в точности является причиной, почему её сестра должна немедленно сочетаться браком.

— Ты мне нужна в Лондоне, — сказала она.

Эмма пристально посмотрела на неё. В голосе сестры звучал намёк на страх.

— Хорошо, — сказала она оживлённо. — Я приеду в Лондон и сама выберу себе мужа. Сомневаюсь, что на это уйдёт много времени. Какая жалость, Керр мне так подходил. Он оставил меня в покое, он хорош собой, и мне нравится то, что я читала из его выступлений в Парламенте. Он кажется разумным.