Настоящая фантастика – 2010 - страница 45

— Мы уехали в две тысячи восьмом, — сказала женщина.

Она употребляла слово «уехали», хотя речь шла о все том же «изъятии». Битая жизнью женщина из Ужгорода, сорока двух лет, однажды очутилась на миграционном пункте вместе с пятнадцатилетним сыном. Теперь сыну семнадцать. Мужа нет и, собственно, не было: они расстались сразу после рождения ребенка.

— Я давно хотела куда-то уехать, — призналась она Крокодилу. — Только не знала куда. И денег не было. Квартиры не было, жили на съемных все время… Иногда углы снимали… Знаешь, когда я очутилась в этом их офисе, я прямо чуть в пляс не пустилась, честное слово. И Борьке тоже тут сразу понравилось.

— Давно живете?

— Полтора года. А кажется, будто всю жизнь.

— По дому не скучаете?

— А о чем скучать? О чем скучать — о жизни скотской, когда пашешь на трех работах и концы с концами еле сводишь? Борьку в школе вечно дразнили… Он заикался, понимаешь, и характер такой… тихий. А здесь, с их языком, перестал заикаться.

— Ему семнадцать? Он будет сдавать тест на полное гражданство или уже сдал?

Крокодил сразу понял, что спросил не то. Женщина, до этого момента приветливо улыбавшаяся, потемнела лицом:

— А зачем? Зачем эти тесты? Нам не надо. Когда приехали, мне предложили при местном приписаться, как бы частнике. Я довольна, и Борька будет при нем. Мы уже подали заявку. Борьке дадут ресурс на образование, он пойдет на оформительские курсы, закончит — получит хорошую работу. Зачем ему какой-то тест?

Крокодил хотел промолчать, но не удержался:

— Он ведь будет иметь статус зависимого?

— Ну и что?! — спросила она с открытой неприязнью. — Это тебе не Земля! Это на Земле ты от всех свободен, хочешь — подыхай с голоду. А здесь пропасть не дадут!

— Я ничего такого не имел в виду, — пробормотал Крокодил. — Я просто спросил.

Женщина окинула его скептическим взглядом:

— Ты бы переоделся. Я уже и забыла, как эти штаны выглядят, джинсы, в смысле. Грязь на них собирается, рвутся, сохнут долго… Надень местное, сразу другим человеком себя почувствуешь.

— Хорошо, — сказал Крокодил.

Спрашивать у женщины, изъятой в две тысячи восьмом, что случится на Земле в две тысячи двенадцатом году, он раздумал.

— Борьке бы еще девочку присмотреть, из наших, из мигрантов, — сказала она мягче, будто устыдившись своей вспышки. — Жалко, мало нас. Может, еще прибудет кто? Ты не знаешь?

— Может, и прибудет, — сказал Крокодил.

И вдруг ощутил надежду. Может, те, кто прибудет позже, в самом деле что-то знают?

Остаток дня он провел, катаясь на монорельсе.

Похожая на карету из тыквы, круглая, с огромными окнами кабина катила через лес, и над обрывом, и снова через лес — кругами. Появлялся и пропадал вдалеке город, похожий на скопление устремленных в небо иголок. Кабина кружила по кругу, видимо, зная, что пассажир у нее один и ехать ему некуда.

Крокодил глядел в окно и вспоминал истертые рифмы. Например, «любовь» и «кровь». Слова не рифмовались. В первый раз осознав это, он ощутил дикий ужас.

Палка-галка. Свечка-печка. Ни тени созвучия, а ведь Крокодилу казалось, что он думает на родном языке. Нет, умом он понимал, что язык заменили, но ужаснулся только сейчас: на месте родного, на старом фундаменте, без спросу угнездилось наречие Раа, о котором ничего не известно, кроме того, что фонетически оно сходно с русским.

А по-русски не говорит никто во Вселенной. Если заговорят, то через сотни миллионов лет. Если никто не наступит на бабочку и Вселенское миграционное бюро не разживется новым парадоксом…

В первый раз за все эти дни он осознал свою потерю — потерю языка. И был готов зареветь белугой, но тут кабина притормозила, и в нее вошли сразу четверо местных: трое мужчин и женщина, все в коротких широких штанах и очень легких, почти прозрачных рубахах. Женщина выглядела в этом наряде особенно эффектно; все четверо кивком поприветствовали Крокодила, сели напротив и вполголоса продолжали давно начатый разговор: трое убеждали четвертого, крупного и полного мужчину, что «дельта тэ ни при каких условиях не будет больше ста, а если будет, то всю систему надо строить по-другому».