Настоящая фантастика 2018 [антология] - страница 39

— Папа, а настоящее кольцо в лаве лежит? — спросил я.

— Оно расплавилось, — ответил папа, но как-то неуверенно.

Тогда я выбрал себе одно кольцо. Чем-то оно мне понравилось. Как-то блестело. И вообще такое… прелестное. Мое. Торговец усмехнулся и пристально посмотрел мне в глаза. Сделал знак — бери, а сам даже не коснулся кольца. И даже денег за него не взял!

Когда мы ехали обратно, я все время засовывал руку в карман, проверял, не потерял ли кольцо, и оглядывался на вулкан.

Хорошо, что после Гондора мы заехали в Ородруин.

Начало гнева — безумство,

а конец его — раскаяние.

Арабская пословица

«Ах ты ж, сучий сын! — подумал Блазей Штех. — И не боится же гнать по мокрой трассе, как сумасшедший».

Ухабы, трещины, а вместо асфальта — слегка прихваченная морозцем грязь. Но это и понятно, отчего так гонит: шоссе на Нижанков — как длинный черный язык: до края холмов. А дальше… дальше, черт возьми, граница. И все, гудбай, преступник!

Штех выругался.

Свет быстро угасал, на лобовом стекле выступили белые капли. Испарина. Испарения железа, пот машины — так решил Блаз. Ладони его на баранке окоченели.

Да с самого начала было ясно, что дурная затея! Сколько продолжается гребаная погоня, почти двое суток? Больше? Алица возмутилась бы, что не предупредил — и Штех по привычке начал мысленно браниться с женой. Потом сообразил. Еще раз выругался.

Чертов ноябрь.

И чертов убийца!

Прежде чем выехать, Блазей звонил в полицию: он знал, что с отрывом в полсуток за ним следует опергруппа — или как там у них называется? — а на границе действует план «Перехват». Дело жены стало резонансным, и он не выключал приемник: вдруг скажет, что убийцу уже схватили на границе? Радио еще иногда потрескивало, но реже и реже, в последний раз динамик выплюнул кусок хрипа, когда он проезжал барахолку в Волице.

«Мотель». «24/7». «Туалет/душ/ночлег». «Кофе/чай». «Мотель».

Вывеска мигала и показывала эффекты, а может, это ветер играл с нею, сотрясая хлипкий забор. В груди кололо, словно кто-то пытался сшить Штеха изнутри — пожалуй, это покалывание и заставило Блаза свернуть.

Нет, не усталость.

И не желание узнать, проезжал ли здесь убийца.

Лучи фар мазнули по пустой стоянке и уперлись в рифленую дверь. Через хрипы прорвался прогноз погоды, и Блаз выключил мотор на «ночных заморозках». Отлично. Значит, теперь грязь еще и схватится ухабами.

А внутри пахло плесенью, табачным дымом и еще отчего-то — серой.

— Эй? — Блаз сделал пару осторожных шагов. — Эй? Есть кто?

Весь холл — сплошная тьма, только настольная лампа и пятно света над поцарапанной стойкой. Вот и стул, и даже чашка с потеками кофе, только владельца нет. Да уж, Нижанков — не самый большой КПП на границе, и проще доехать до города, чем оставаться здесь. Но раз поставили мотель, должен быть сторож. Куда он, черт возьми…

— Эй? — в третий раз крикнул Блаз.

И вздрогнул, когда пружины двери издали ржавый скрип.

— Ну че голосишь? Видел я тебя, видел.

Ночной сторож курил, опершись о косяк. Не внутри, но и не снаружи. Потом выбросил сигарету и наконец шагнул на свет.

По спине Блаза вновь пробежала дрожь.

Должно быть, глупая шутка… или нет. Не могут же они всерьез?

На коренастом ночном стороже шел складками комбинезон, дурацкий рыжий костюм белки, с самым настоящим хвостом и белым пятном на груди. Только головы-маски не хватало, да еще наряд знавал лучшие времена: шерсть на дряблом животе свалялась валиками.

— Добро пожаловать в мотель «Лесная белка»! — выплюнул сторож и тут же закашлялся.

Когда он проходил мимо Блаза, в нос ударил едкий табачный запах.

— Ну что?! — Сторож не спрашивал, а обвинял. Он сморщился, словно это не от него, а от Штеха попахивало. — Комнату? Ужин?

Блаз тоже рявкал бы, заставь его ходить в костюме белки. Вот только… Черт! Как будто сторож надел комбинезон не меньше пары лет назад, да так и не снимал.

«Нет уж, доехать до города, а там разберемся! Бензина должно хватить». Но в груди кололо так, что перехватило дыхание. Штех задышал медленно и глубоко, пытаясь унять боль.

— Комнату, — услышал он собственный голос. — Мне бы час-полтора поспать. За ужином я еще спущусь.