Наступление - страница 5

— Мне бы и камней хватило, — огрызался он. — Знать бы, что уцелею до следующей зимы, так и эту бы продал.

— Куда же ты пойдешь?

— К партизанам подамся, — клялся он.

— Вольному воля, иди, кто тебя держит? — поддразнивала она его, потому что была глубоко убеждена, что он только бахвалится, а мужества сделать это у него не хватит.

Но как-то вечером, вскоре после прибытия солдат, Матейчо остановился поболтать с людьми около магазина. С полей возвращались первые телеги и повозки. Небольшая лошаденка с золотистой кудрявой гривой бежала через площадь с гордо поднятой головой. Стая гусей, оглашая все кругом своим криком, возвращалась с, реки. Низко над вязами церковного двора прошуршал крыльями селезень, крякнул хрипло и как-то жалостливо и улетел в сторону Осыма. Услышав клич своего дикого предка, гуси с тревожным криком вытянули шеи.

— Эх, отняли у Гешо Молдова охотничье ружье, а то бы он по меньшей мере у десятка уток ощипал перья, — шутливо заметил стоявший рядом низкого роста, обросший волосами мужчина.

— Это у какого еще Гешо, из Лозена, что ли? Ну и охотника нашел, — ухмыльнулся, поджав тонкие губы, Матейчо, и в это время Гайтан взял его за локоть:

— Пойдем, тебя вызывает староста.

— Зачем? — удивленно спросил Матейчо.

— Иди, иди, — позлорадствовал обросший мужчина, — может быть, корову дадут…

С этого вечера судьба решительно вмешалась в жизнь Матейчо.

Его арестовали. В ту же ночь полицейский агент доставил его в областное управление. Уже на первом допросе Матейчо запутался и сбился. Агенты морщились, недовольные и самим Матейчо, и своими усилиями, потому что ничего интересного допрос этого напуганного, глуповатого крестьянина не дал.

В конце следствия его пожелало видеть самое высокое начальство, оно должно было решить его дальнейшую судьбу.

Войдя в ярко освещенный кабинет, Матейчо испуганно заморгал. Остановившись у дверей, он со страхом смотрел на полного мужчину, спокойно сидящего за письменным столом. Хотя ему все еще не удалось освободиться от охватившего его оцепенения, он все-таки сообразил, что находится перед начальником окружного управления государственной безопасности Цено Ангеловым.

— Подойди поближе! — Чей-то резкий голос заставил его вздрогнуть, и только теперь Матейчо заметил у окна около занавески из тяжелой, плотной ткани мужчину средних лет с глубокими морщинами на лице.

Матейчо сделал шаг вперед, потом еще, жадно глотнул воздух, не отрывая взгляда от Цено Ангелова, готовый умолять, плакать и ползать на коленях, только бы его освободили. Но те, от которых зависела его судьба, молчали. Долгими и мучительными показались ему эти краткие мгновения между надеждой на избавление и отчаянием.

— Как зовут? — спросил Цено Ангелов.

— Матей Арапский, из села Камено-Поле, — ответит он на одном дыхании.

— Как ты попал сюда?

— Ошибся, очень ошибся, господин начальник, — заговорил Матейчо слабым голосом, готовый в любой миг заплакать.

— Ошибся ты потому, что в твоей башке ветер гуляет.

— Господин начальник, верьте мне, я же не знал, что играю с огнем! Чтоб мои руки поотсыхали, если я когда-нибудь еще впутаюсь в такое дело!

Полное лицо Цено Ангелова оживилось. Его забавлял этот жалкий, испуганный крестьянин. Если бы он знал побольше, было бы приятно с ним позабавиться.

— Пусть расскажет, когда и как Андрея Бойо дал ему эти немецкие марки, — заметил Костов, заместитель Цено Ангелова.

— Все равно будем допрашивать Андрею Бойо, как только его возьмем, — равнодушно вздохнул Ангелов. — А ты разве не знаешь, что эти деньги собирают не для блага отечества, а для его врагов, шпионов, предателей и агентов большевиков?

— Откуда мне знать, господин начальник? Я простой, бедный человек.

Костов грубо прервал его:

— Простой, говоришь? А почему же ты не утопился и не повесился, а занялся сбором денег? Ты — коммунист и не прикидывайся больше дураком, а не то, если я за тебя возьмусь, живого места не останется на тебе, паршивый котенок!

— Прошу вас как братьев родных поверить, что я никто! Мое ли дело мир переделывать? Я, как говорится, в долгах как в шелках.

— Тогда назови, кто коммунисты в Камено-Поле? — спросил его Цено Ангелов.