Наталия Варская - страница 5

Рита ждала звонка Лёхи, но на третий день не выдержала и позвонила ему сама. Они договорились встретиться в одном кафе.

Рита пришла на встречу раньше и с замиранием сердца ждала появления предмета своих грёз.

Лёха появился в непривычном для Риты облике: в костюме, рубашке и галстуке. Над галстуком возвышалось обветренное и загорелое лицо рыбака. В костюме Лёха смотрелся комично и был похож на охранника ночного клуба в каком-нибудь уездном городке. Чувствовалось, что в кафе Лёхе не уютно. Он нарочито демонстрировал уверенность в себе, перебарщивал, хамил официанту и смотрелся как слон в посудной лавке. Рите казалось, что все на них оборачиваются и недоумевают, что она делает в компании этого варвара.

Чувство внеземной любви покинуло Риту и улетучилось, как дымок сигареты, разлетелось, как одуванчик. Она удивлялась, как это её вообще угораздило.

Через несколько дней Рита уже летела с Юркой в Таиланд.

Аня писала стихи о любви, пусть не шедевры, но складные и искренние, и выкладывала их на своей страничке и в поэтической группе «Слёзы любви». Её стихи нравились девушкам и женщинам. Читателей-мужчин были считанные единицы, а возможно они Анины стихи читали, но виду не показывали.

И кто бы мог подумать, что найдутся у Ани недоброжелатели. А ведь нашлись! Некая дама с ником Апраксия и, что особенно удивительно, мужчина с ником Карлсон Иванов. Этот Иванов Карлсон, видимо не был в курсе, что Карлсон — это фамилия. На аватарке Апраксии красовалась девушка с утиными губами, а Карлсон, особо не утруждаясь, на аватарке был мультяшным Карлсоном. Появись эти двое на личной странице, можно было бы немедленно их заблокировать, но в группе приветствовались любые комменты, главное, чтобы нецензурщины не было. Апраксия и Карлсон бранных слов себе не позволяли, но писали зло и обидно.

— Что это за беспомощные стишки!? Как можно позволять себе глагольные рифмы?! — писала Апраксия.

— Кому нужны эти ваши излияния «Без него нет жизни мне, словно без Земли Луне»? — вторил Апраксии злобный Карлсон.

— Не судите строго, я пишу от души, — пробовала объясниться Аня.

— Что значит — не судите?! Вы же в группе публикуетесь!? Надо читателей уважать и не подсовывать им своё жалкое графоманство! — отвечала Апраксия.

— Вы бы лучше на курсы домохозяек пошли, а то все, видите ли, поэтессы, а готовить никто не умеет, — писал Карлсон.

— При чём тут умение готовить? Это не ваше дело! — отвечала Аня.

— Нет — наше! — припечатывал Карлсон и Ане слышался голос артиста Папанова из фильма «Берегись автомобиля».

Апраксия тут же вмешалась:

— Согласна с предыдущим комментатором. Часики-то тикают, надо о замужестве думать, а не о стишках!

Аня чуть не задохнулась от негодования. Что эти люди забыли в группе Слёзы любви? Дело в том, что Аня была далеко не юной девушкой, а дамой 38 лет. На её аватарке была нейтральная картинка: тетрадь и перо.

Да, конечно, часики тикают давно, но какое право имеют посторонние люди вмешиваться в её личную жизнь!?

— Мне не двадцать лет, чтобы меня жизни учить, — написала Аня в комменте.

— А, понятно! Всё стишки писала, а замуж не вышла! — тут же отреагировал Карлсон.

— Я так и знала, по стихам видно, что автору далеко за тридцать, а понимания жизни нет, — вставила Апраксия.

Аня решила заглянуть на страницы этих двух жутких людей. У Карлсона в друзьях было 17 человек, вялые посты про политику, под которыми не было ни лайков, ни комментов.

У Апраксии друзей было около двухсот, выкладывала она мудрые мысли великих людей, комменты никто не писал, но по три-четыре лайка под каждым постом присутствовало. И ни у Карлсона, ни у Апраксии о поэзии ни слова. Что же эти ценители стихов прицепились к ней именно в поэтической группе?

А в это время между Карлсоном и Апрексией в комментах завязалась переписка:

— Вы заметили, что этой возрастной дамочке сказать больше нечего? Замолчала! — обращалась Апраксия к Карлсону.

— Наверное, рыдать побежала или новый бред сочиняет, — блестнул юмором Карлсон.

Аня заглянула в другие знакомые ей поэтические группы и обнаружила там в комментариях те же лица. Апраксия и Карлсон высказывались везде, и их комменты разнообразием не отличались. И вместо того, чтобы написать этой парочке нечто язвительное, Ане вдруг стало жалко этих неприкаянных, явно немолодых и одиноких людей. Понятно, что не от хорошей жизни они в группах злобятся, а поэтические выбрали, наверное, потому, что в них публика интеллигентная. В какой-нибудь группе юмора их бы быстро матом обложили.