Наташа ; Новая повесть о Ходже Насреддине - страница 41

Наталис печально вздохнула:

— А сейчас я тебя должна ждать.

— Не грусти, любимая. Я вернусь совсем скоро. Тебе здесь будет спокойно и безопасно, верные слуги фараона будут охранять твой дворец.

— Да… и среди них жрица Митран…

— Митран, — задумчиво повторил Аллей, — эта женщина явно не равнодушна к тебе… Но она не причинит нам вреда, я об этом позабочусь.

Время летело быстро, и за окном уже начало светать. Аллей сладко зевнул.

— Ты бы поспал немного, ведь впереди у тебя дальний путь.

Наследник улыбнулся, и, закрыв глаза, действительно быстро уснул. Прислушавшись к его мерному дыханию, Наталис начала гладить волосы своего возлюбленного, вспоминая последние события своей жизни. Она была счастлива: «Столько всего случилось за такой короткий промежуток времени. Неужели все эти было со мной?»

Она прикрыла веки, и зрительная память нарисовала ей уже воспроизводимый не раз в ее воображении участок пустыни с каменистыми возвышениями. Наталис снова почувствовала, что узнает то место, где погребена пирамидка.

В это время зашевелился Аллей и обнял свою подругу:

— Какая ты у меня красивая!.. — восхищенно произнес он.

— Ты что же, давно меня не видел?! — засмеялась девушка.

— Давно… целую вечность!

Наступившее утро принесло расставание. Аллей быстро собрался и, простившись с любимой, направился во дворец фараона, откуда начиналась дорога длиною в три-четыре недели.

Возможно, что Пентсуфр мог бы и обойтись без этого: похода, но, однажды изменив свое решение, он теперь всячески пытался помешать связи сына с плененной царевной, в остальном полагаясь на случай.

Сев в раззолоченную барку, царевич задумался. Предстоял долгий путь — сначала по Нилу, а затем конный переход по пустыне в юго-западном направлении.

Первую половину дня Аллей находился на верхней палубе, периодически приветствуя собравшихся на берегах реки поглядеть на наследника. К полудню солнце стало палить невыносимо, а берега обезлюдели. Наследник скрылся за пологом шатра, коротая время в компании сопровождающих его друзей. Все эти люди были самого благородного происхождения, и подбирал их лично фараон. Пентсуфр знал, что никто из них не бросит сына в опасности.

На небе уже зажглись первые звезды, а барка и сопровождающие ее лодки еще не достигли города Оное — центра большого нома, в котором предполагалась остановка на ночь. Подумав, наследник решил остановить движение и заночевать прямо на барках, отплыв к середине реки, во избежание маловероятного, но все же возможного нападения злых людей или диких зверей.

Аллей и его приближенный Эйнес играли в шатре, поддерживая неторопливую беседу.

— Твой ход, государь, — проговорил Эйнес, сделав ход.

В этот момент послышался тупой удар о борт барки, и с палубы донесся крик.

Царевич недовольно поморщился, а адъютант, легко вскочив на ноги, покинул шатер, чтобы узнать причину шума. Долгое отсутствие его красноречиво говорило о том, что произошло что-то необычное. Аллей поднялся и тоже вышел на палубу, увидев сгрудившуюся у борта барки толпу людей, взволнованно переговаривающихся, и сначала не понял причину паники. Заинтересовавшись, он подошел поближе.

Люди при его появлении расступились, и взору наследника открылась ужасная картина: в луже крови лежало обезглавленное тело одного из воинов.

Эйнес, оказавшийся рядом, взял царевича под руку и тихо произнес:

— Не повезло бедняге… попал в зубы крокодилу.

Увиденное произвело на Аллея удручающее впечатление. Ни слова не говоря, он вернулся в шатер, сопровождаемый адъютантом.

— Как это случилось? — после непродолжительной паузы спросил наследник.

— Раф наклонился зачерпнуть воду, а крокодил, видимо, того и ждал, привлеченный шумом и запахом пищи.

— Но ведь они… должны спать в это время?!

— Судьба, государь! Этому человеку достался неспящий крокодил.

— Судьба… — задумчиво повторил Аллей, — Эйнес, а ты веришь в свою судьбу?

— Да, государь. Все, что было в моей жизни, совпадает с предсказанием, составленным по звездам. Только вот конец мне обещан странный…

— Какой же?

— Что в поисках миража я погибну в пустыне Ниневии…

Аллей удивленно посмотрел на адъютанта, что-то неопределенное подумал о себе, потом спросил: