Натиск - страница 4

с ума. Гончая убежала в лес? Её туда позвали. Дети пропали? Их лес забрал. Лес горит? И нам туда.

Случайности приводили к катастрофе и так повторялось раз за разом, пока кто-то не стал поклоняться ей. Богиня слушающая, но не слышащая – это то что нужно было. Простое правило которое как говориться в легендах обозначил ребёнок – не бери больше чем тебе нужно.

Легенды старые и от глупых людей, а вот умные времени сего уходят мыслями в то что тогда произошла психическая катастрофа, что во время формирования магии как таковой, дикая, выходила страданиями и зовом. Но так как со скрытыми эмоциями невозможно бороться древние люди создали религию. И так, или иначе, заложили основные законы пользования магией и сумели спастись от себя.

Бабушка, слегка сгорбленная в спине, подошла к углу комнаты где лежал Безымянный и встала напротив. Немного посмотрев сверху вниз, она потянула руку и взяла с угловой полки ту самую статуэтку Древо-девы.

– А ты знаешь что именно она тебе помогла сейчас.

– Я… – хрипло начал парень, – …не понимаю, где я.

Многозначительное “Хм” послышалось у старухи в голосе.

– Присяду. Не против? – Ногой она отдернула табурет от окна. – Ну, малой, говори, раз можешь. Быстро ты речь восстановил.

– Кто вы? Где я? – Медленно, стараясь не запинаться на кашель проговорил он шепотом.

– Ну как сказать. – Баа провела пальцами по глазам статуэтки. – Ты у меня дома. Я местная важная. Лечили тебя тут.

Он не знал что ответить или что спросить и тишина повисла в воздухе. Вместе с Баа пришли ещё два её сына. Но они молча стояли в уголку переминаясь с ноги на ногу.

Два брата, Кау и Тау нашли его на руинах А’Элина. Кау был лучником, а Тау плотником. Но в тот день они решили пойти вместе на охоту. Тот день был самым обычным из всех их обычных дней.

Но Кау захотелось вновь вернуться на место катастрофы некогда их былого дома. Там он искал всякие мелочи напоминавшие жителям о былых деньках. Хотел обрадовать частичкой той жизни которую они потеряли, но могли бы восстановить. Он хотел хоть что-то им дать. Тау же был всегда против возвращаться сюда, это место “говорило” с ними. Говорили не прямо, да вот каждая улица что прежде принимала десятки людей – теперь пустовала черным пеплом. И это напоминало о произошедшем.

И поднимая очередную обугленную балку они увидели руку. Это было странно. Всё живое в тот день было сметено. Они не раз были тут. И были тут лишь остатки людей. Их черепа и их прочие кости были прожарены до такой степени что распадались под ногами. А тут целая рука, а потом и вовсе целый человек. Это можно было бы посчитать самым странным в тот день, если бы не тот факт что он был одет в рваную одежду солдата Катарсиса.

Тау просил брата, умолял бросить его тут. Он считал что он один из тех что это начал. Он дышал, а их братья и сестры уже нет. Его надо тут оставить, а лучше вообще убить. Он военный и только военные могли такое сделать! Но Кау же не хотел отпускать его просто так, он хотел притащить этого неладного к ним в деревню! Возможно того кто виноват в случившимся!

И его кормили с ложки, за ним меняли простыни, его лечили и приглядывали. Того кто сейчас проснулся, того мальчика с грустными и пустыми глазами, того кто виноват.

И вот он встал, он живее всех живых и играет с ними в молчанку. Тау это злило, он сжимал и разжимал кулаки, раскачивался и горел необоснованной ненавистью в груди.

– Говори, мать твою, кто ты! Шпион! Диверсант! – Он было поддался гневу и попытался рвануть на парня, однако брат перегородил ему путь. – Этот сученыш их шпион, это он..

– Остановись! – Резким возгласом Кау прервал обвинения и оттолкнул брата обратно к двери.

Безымянный сидевший теперь оперевшись о спинку кровати, ему помогла Баа, испугался столь резкого изменения погоды в комнате и отшатнулся ближе к стене.

– Тау, заткнись, и выйди отсюда. – Медленно, четко выговаривая каждое слово сказала старуха. – Ты так и не понял? – Баа вгляделась в глаза парня. – Ты ведь ничего не помнишь, верно?

Тау стал успокаиваться, он знал что малой вряд ли знает хоть что-то, но все странности рядом с ними не давали ему покоя. Он не раз говорил с матерью и братом о нем. Скорей всего этот парень просто бродяга одевшийся солдатом, но ему хотелось получить ответы, хоть какие-то ответы. Бродяг нет в той местности. Солдат тоже. И подавно детишек с молоком на губах там тоже быть не должно. Это пепелище, и на нём нет ничего и никого кроме смерти.