Научи меня мечтать - страница 3

Как только мы заходим в его комнату, Билли начинает раздеваться, а я, скрестив руки на груди, наблюдаю за его потугами. Парень еле стоит на ногах, путаясь в штанинах, чуть не падает несколько раз, но все же справляется с одеждой. Оставшись в одних боксерах, Билли разворачивается ко мне лицом и раскрывает объятия.

— Я не буду с тобой спать, — категорично заявляю я.

— Брось, Таша. Мы уже давно встречаемся, а я ни разу не видел тебя голой, — ноет парень, садясь на кровать. — Тебе понравится, я обещаю.

Я тяжело вздыхаю и как можно спокойнее, как маленькому ребенку, говорю:

— Билли, пожалуйста, ложись спать. Мне некогда.

— Тебе всегда некогда, — упрекает парень. — Всегда есть что-то важнее меня.

Я лишь пожимаю плечами. Что он хочет услышать? Что я потеряла из-за не голову и теперь он на первом месте? Это ложь. Самое важное — это здоровье мамы. А чтобы она была в порядке, я должна учиться. Может быть стоило рассказать о ее болезни и сейчас не выслушивать упреки, но мало кто в курсе моих проблем, и я хотела, чтобы так и оставалось. Это только мои проблемы, а жалость мне не нужна.

Не дождавшись от меня ответа, Билли падает спиной поперек кровати и тут же засыпает. Тоже мне герой-любовник. И почему он только сегодня впервые так открыто намекнул на секс? Я медленно осматриваю его. Темные волосы взъерошены, тонкие губы приоткрыты, голова повернута в бок. Опустив глаза к шее, я замечаю засос. Серьезно? Не удовлетворился в баре и вспомнил, что у него есть девушка? Фууу, как противно. Достаю смартфон и делаю снимок засоса на случай, если Билли будет все отрицать и просить к нему вернуться.

Опускаю глаза ниже, на узкой груди нет никаких следов, доказывающих его измену. Приподняв Билли, я не обнаруживаю следов и на спине. Взгляд натыкается на боксеры. Что ж, он сам сказал, что мне понравится, надо хоть знать, от чего отказалась.

Слегка приподняв резинку, сразу вижу разводы похожие на помаду, становится еще противнее. Теперь понятно, почему Билли не проявлял интерес ко мне раньше, он все получал на стороне. Но в таком случае, зачем он встречается со мной?

Спустив трусы еще ниже, еле сдерживаю хохот. Надо было раньше отдать свою невинность ему, с таким маленьким членом точно не было бы больно. Сделав еще пару снимков его достоинства в помаде, пишу записку о том, что мы расстаемся, и вместе с ключами оставляю на тумбе у кровати.

С облегчением покидаю квартиру. Я и так задержалась.

В шесть с небольшим я подъезжаю к многоэтажке на Манхэттене, где на верхнем этаже находится квартира Клэр. Трехкомнатные апартаменты располагаются всего в пятнадцати минутах ходьбы от кампуса. Две небольшие спальни, из окон которых виден Гудзон, гостиная, объединенная с кухней. Нам двоим места вполне хватает, да и расположение замечательное.

Этой квартирой дедушка Клэр — Джек Каннингем откупился от своей первой жены Маргарет, которая училась Колумбии. После трехлетнего брака бабушка Клэр, осталась одна с годовалой дочерью на руках, но не сдалась и десять лет воспитывала Элеонору одна. Закончила университет и попала на отличную должность детского психолога, а после и свою практику открыла.

Спустя всего два месяца после развода Мистер Каннингем женился на Лили — молодом юристе. Они оба были одержимы только своими карьерами и своих детей так и не завели. Когда о них начали писать газеты и говорить на телевидении, то появилось множество влиятельных знакомых, которые косо посматривали на чету из-за неполной семьи. Вот тогда Джек и вспомнил о дочери и договорился с Маргарет о совместной опеке.

На глазах у публики Каннингемы были идеальной семьей. Любящий отец, заботливая мачеха и счастливая дочь. А за закрытыми дверями Джек пытался перевоспитать дочь под стать себе. Холодной и расчетливой. Но Элеонор уже впитала в себя всю доброту матери.

В конце концов Джек отступил, но в обиду свою дочь никому не давал так же, как и тепла. Думаю, он все-таки любил Маргарет, и часть любви распространилась на единственную дочь от любимой женщины. Даже предоставил выбор мужа: сыновья, внуки и племянники высокопоставленных коллег и друзей. Ограниченный, но все же выбор.