Научный атеизм. Введение - страница 6

Часто приходится слышать, что атеизм — это один из вариантов сатанизма (или наоборот). Так ли это?

Нет. Это широко пропагандируемое служителями культа ложное утверждение. Что касается служителей именно христианского культа, то они видят происки сатаны во всём, что противоречит их конфессиональным интересам.

В действительности, сатанизм является обыкновенным религиозным движением со своими церквями, священниками и даже библией.

Атеизм относится к сатанизму так же, как к любой другой религиозной системе — т. е., отрицает наличие сатаны и полагает все связанные с ним воззрения необоснованными. Соответственно, никакой сатанист не может считаться атеистом, и не один атеист не может быть сатанистом.

Много ли в России атеистов?

По разным оценкам от 30 до 50 % населения России не в верит в бога. От 7 до 15 % характеризует себя как атеистов. Однако, отличием атеистов от верующих является то, что они не обязаны собираться вместе по воскресеньям. Атеизм — это не только мировоззрение, но и стиль жизни, который не обязывает атеистов объединяться под чьим-либо руководством.

Однако атеисты объединяются в организации?

Да. За 1999–2001 годы атеистические организации появились практически во всех крупных городах. Это связано с борьбой атеистов за свои гражданские права. Фактически, сейчас в России взят курс на создание религиозного, теократического государства, церкви предоставлены немыслимые льготы и возможности, огромные суммы из гос. бюджета выделяются на финансирование РПЦ. Детей вовлекают в религиозные организации, в школах пытаются насильно научить детей «закону божьему». Церкви создают собственные вооружённые отряды (дружины), которые уже начинают запугивать и избивать людей.

В такой ситуации часть атеистов просто вынуждена объединяться, чтобы отстоять свои гражданские права.

(А — кто-то из форумчан в ответ на то, что кто-то из верунов назвал атеистов обделенными верой): Отсутствие чего-либо и обделенность чем-либо всё-таки разные понятия. Если у кого-то есть чирий на попе, а у меня его нет, то, наверное, не совсем правильно говорить, что я обделен чирием.

Часто утверждается, что невозможно жить без веры или что «каждый же во что-то верит». Первое утверждение недоказуемо, в то время как из второго, строго говоря, отнюдь не вытекает отсутствие необходимости борьбы с верой.

Сравните ряд утверждений:

— каждый человек смертен;

— каждый человек хоть раз в жизни чем-нибудь да болел;

— у каждого человека есть пороки или ему же вредящие склонности;

— каждый человек принимает наркотики — хотя бы в виде чая или кофе;

— каждый же во что-то верит.

Заметим, что четвёртый пункт чаще всего используют наркоманы — или симпатизирующие им. Пятый же пункт обычно используют верующие или сочувствующие им лица. При этом любой разумный человек обычно понимает разницу между употреблением кофе и употреблением героина. Между «верой» как религией и «верой» как идеалом. Даже если допустить, что граница эта не является чёткой. Грань между жизнью и смертью тоже расплывчата.

Более того, даже утверждение о неизбежной подсознательной вере человека в те или иные вещи, на каковую часто ссылаются защитники веры как явления, не даёт нам оснований оправдывать веру как осознанное занятие. В крови каждого человека — даже трезвенника — есть некоторое постоянное количество алкоголя, вырабатываемого организмом. Следует ли из этого, что мы не должны избегать чрезмерных поступлений алкоголя в кровь извне?

Вспомним слова из «5 271 009» Альфреда Бестера: «В четырнадцатом веке у всех были вши. Делает ли это вшей хорошими?»

Что хорошего несёт атеизм по сравнению с религией?

Во-первых сравниваются вещи несравнимые. Атеизм это последовательная критика религии, ни какой законадательной, моральной или экономической нагрузки это понятие не несёт. И вся польза атеизма в том, насколько качественна критика. А критика — штука полезная, если стоит вопрос о поиске правды.

Уместнее сравнивать пользу и вред светского и теокартического общественного строя.

В светском обществе мораль, законадательство, экономика и т. п. отданы науке, общественной практике с накоплением опыта и внедрением этого опыта в ходе общественного развития. Религия же определяет правила с самого начала и последуюший опыт, если и учитывается в теократичесом обществе, то скорее вопреки ему, чем благодаря.