Наука быть живым - страница 16

— Неточно, конечно. Но я прекрасно знаю, что слова никогда не могут передать наших глубочайших чувств. — Как быстро Лоренс восстановил самоконтроль!

— Да-да, это так. Но здесь нечто большее или нечто другое. Это как попытка описать цвет, который находится за пределами видимого спектра. Он связан с нашим привычным опытом и вместе с тем лежит за его границами. — Он замолчал, размышляя. — Да, м- м-м. Это единственное, что я могу сказать сейчас. То, что я переживаю и что приводит меня в такой ужас, похоже на другие вещи, которые я испытывал, и все-таки это нечто большее, чем все другие переживания. И это «большее» и есть то, для чего я не могу найти слов. — Описывая свои внутренние чувства, он издал неясный слабый заикающийся звук, не осознавая этого.

— Пока вы говорили со мной, вы, кажется, поднялись из той эмоциональной глубины, в которой пребывали несколько минут назад.

Он стал удивительно формальным, педантичным.

— Да, это так, не правда ли? Ну, я рад этому. М-м-м. Честно говоря, это переживание, которое мне не хотелось бы испытать еще раз. Фактически, поэтому я и здесь.

— Что вы имеете в виду?

— Чувство, которое у меня возникло несколько мгновений назад, когда вы догадались, как я испуган, — это маленький пример той паники, которая периодически накатывает на меня волнами. Мне действительно нужно сделать что-то с этими страхами. Они делают меня ни к чему не способным. М-м-м, я имею в виду, что когда один из них настигает меня, я не могу ясно думать. И, конечно, не могу ясно говорить, хотя, думая об этом сейчас, я понимаю, что они почти всегда приходят, когда я один, и мне не нужно говорить… Я действительно ненавижу быть с кем-то в тот момент, когда они нападают. Во мне появляется довольно много эмоций, и я боюсь. Я имею в виду, м-м-м, что не могу функционировать разумно, когда на меня воздействует какой-то из этих страхов.

— Мне кажется странным, что для вас важно не то, что вы переживаете этот ужас внутри себя, а то, что вы не можете функционировать. Как будто вы машина.

— Да, ну конечно, ужас — это главное. Я в самом деле гибну из-за него. — Пауза. — Хм-м. Это и правда облегчение — рассказать кому-то об этом. Я уже чувствую себя намного лучше. — Вернулась улыбка хорошего парня. — Действительно, доктор Бьюдженталь. Я правильно произношу? С мягким «эль»? Да? Ну, возможно, если мы обсудим это несколько раз, я смогу восстановить работоспособность в той степени, в какой это необходимо.

На самом деле он вообще не услышал меня. Он не различал своего внутреннего эмоционального опыта и внешнюю эффективность своих действий. Он снова обрел самоконтроль, и ужас был вытолкнут куда-то в подполье, откуда он рано или поздно снова поднимется. Я сомневался, способен ли Лоренс иметь дело с этими чувствами прямо сейчас, но посмотрим.

— Вы чувствуете себя лучше, и сейчас я вижу Лоренса Беллоу снова в том состоянии, которое, очевидно, является более привычным способом бытия. Ужас — это…

— Да-да, вы правы. Мне хорошо обсуждать это с вами и придумывать, как исправить ситуацию.

Ого! Он даже не позволил мне подойти ближе и напомнить ему о его страхе. Хорошо, хорошо, это первый сеанс. Попробуем узнать о нем побольше, прежде чем давить на него.

И за несколько минут Лоренс, почти полностью взяв себя в руки и овладев ситуацией, рассказал мне свою историю. Его работа, успех в бизнесе, признание специалистами в его области, надежды на то, что он доведет свою компанию до состояния, которое позволит ему работать менее напряженно — вот основные заботы, которыми он живет. Это те качества, которые он хочет, чтобы я рассматривал, думая о нем, и, естественно, оценивал.

Когда сеанс подходил к концу, Лоренс взглянул на часы и без всякой инициативы с моей стороны приготовился назначить следующую встречу:

— Я, знаете ли, много путешествую, и мне будет трудно составить соответствующее расписание, но, конечно, я сделаю все, что смогу, чтобы дать вам знать, когда меня не будет. Итак, сейчас утро вторника. Вы бы предпочли встречаться со мной каждый вторник, когда я в городе, в десять, как сегодня?