«Наука логики» Гегеля в доступном изложении - страница 4

"Великий человек обрекает людей на то, что бы они его объясняли"[3] - эта фраза принадлежит самому Гегелю. И в ней нет отзвуков величия, а есть лишь горечь сожаления. Осудив себя на тяжкий труд, великие люди заранее просят снисхождения у своих потомков. Они просят помочь их объяснить самих себя, сделать за них то, что они сами, при свалившейся на их плечи ноше, уже не успеют. В предисловии к второму изданию "Науки логики" Гегель высказывает пожелание, чтобы автору научного произведения, которое по сравнению с существующим уровнем науки несёт в себе более глубокий принцип, более трудный предмет и более богатый по объёму материал, был предоставлен "свободный досуг для переработки его не семь, а семьдесят семь раз"[4]. К этому можно только добавить, что Гегель нигде более не обнаруживает своей склонности к гиперболизации, а значит, всё сказанное им не преувеличение, и он, надо полагать, прекрасно осознавал степень несовершенства текстов своих работ.

Объяснить великого человека – значит, суметь перевести его труды с его собственного языка (с языка производителя) на язык простого читателя (на язык потребителя). Сотни учебников написаны по формальной логике, и не в каждом из них встретишь упоминание об "Аналитиках" Аристотеля, работ, из которых вся эта логика вышла. Там уже давно излагают её содержание, забыв напрочь об аристотелевской манере изложения и руководствуясь только интересами читателя. В бизнесе так же часто возникают такие ситуации, когда человек, например, строит прекрасное здание, оборудует его под гостиницу, сдаёт в эксплуатацию, но дни идут, а клиента нет. Месяц, год, другой - и здание продаётся за бесценок. Приходят другие люди, знающие местную публику и её вкусы. Сохранив все несущие конструкции, они делают частичную перепланировку, меняют оборудование, отделочные материалы, и вот ... клиент пошёл. Чего-то подобного требует и энциклопедия Гегеля. Если объективно необходимый потребителю товар не пользуется у него спросом, значит, виноват не потребитель, а товар, значит, товар ещё не готов к потреблению и требует дополнительного этапа обработки.

Таким образом, хроническая трудность в деле освоения содержания энциклопедии Гегеля сохраняется, во-первых, по той причине, что утеряно понимание её основой идеи, - того, ради чего она была написана, а во-вторых, по причине того, что она продолжает оставаться ещё просто незаконченным произведением. Её содержание не имеет товарного вида. "Энциклопедию философских наук" надо освободить от следов производственного процесса, надо снять с неё строительные леса и придать ей потребительские качества. И тогда она сама покажет себя во всей своей красоте и величии.

Цель моей работы как раз и состоит в том, чтобы представить содержание первой части энциклопедии Гегеля – "Науки логики" – в доступном для читателя виде. Предлагаемая здесь форма её изложения представляет собой некое подобие реферата – краткий пересказ её содержания в том виде, как я его понимаю. Точно так же, по сути дела, пишутся и все книги по истории философии, с той лишь разницей, что в них излагаются только основные положения учений различных философов, а в отношении "Науки логики" Гегеля мы должны исходить из того, что все её положения являются основными.

"Наука логики" имеет три авторских варианта. Это не три логики, а именно три варианта изложения одной и той же науки.

Хронологически первый вариант содержится в "Философской пропедевтике" -курсе, который Гегель читал в старших классах гимназии. Как отдельное произведение этот вариант особой ценности для нас не представляет. Он годится лишь в качестве дополнения к двум другим вариантам.

Второй вариант - так называемая большая "Наука логики", изданная в трёх томах. Первый том вышел в 1812 г., второй - в 1813 г., третий - в 1816 г. Данный вариант представляет собой самое подробное изложение её содержания. Но недостаток большой логики состоит в том, что за все последующие годы жизни Гегель так и не сумел ни разу переработать её полностью. В последний год жизни он успел переработать только 1й том - "Учение о бытии", а два других тома: "Учение о сущности" и "Учение о понятии" так и остались в первой - самой трудной - редакции.