Наваждение - страница 15

— Привет, я думал, что вы мне привиделись.

У него был легкий акцент, напоминавший высокогорный шотландский. Все остальное было черной магией. Его речь, также как и цвет кожи, указывала на то, что он не из работяг, которые трудятся в поте лица на полях. Но был ли он джентльменом?

— Вы сказали, что ищете кота?

— Да, он погнался за какими-то роуд раннерами. Наверняка возомнил себя койотом.

Мужчина прищурил свои прекрасные темные глаза и начал подниматься к ней по склону. Он сказал:

— Я не видел здесь никаких котов. — Он на секунду наклонил голову и пробормотал про себя что-то, явно не предназначенное для ее ушей: — Хотя почему бы и не кот? Все остальное у нас есть.

Нинон прекрасно все расслышала, от первого до последнего слова, несмотря на свистящий в ушах ветер, но не подала виду, продолжая улыбаться и притворяться совершенно безобидной. Она хотела, чтобы он окончательно расслабился. Это было важно, так как у него в руках было ружье.

— Что ж, я больше не думаю, что вы вор или шпион, который случайно возит с собой кота, — предположил он, видя что она не делает попыток поддержать разговор или подойти ближе.

Видимо, поняв, что одинокая женщина может быть напугана видом оружия в его руках, он перебросил дробовик через плечо и оставшиеся пять футов по склону преодолел медленно. Он пытался казаться безобидным, но у него это не очень-то получалось. У Нинон на затылке волосы стояли дыбом.

— Не сегодня, — ответила она честно, стараясь, чтобы ее французский акцент не вылез наружу. Она не чувствовала на себе враждебного взгляда Сен-Жермена, но готова была согласиться с незнакомцем, что в воздухе повисло какое-то странное напряжение. Они находились в месте, где обитало нечто, любящее наблюдать и слушать, и возможно — даже действовать.

— А вы кого-то ждали?

Жестом она указала на ружье. Она прижалась к дереву, слегка выставив грудь вперед. Нинон завела руку назад, словно опираясь на грубый ствол, а на самом деле расположила ее поближе к пистолету. Хотя неизвестно было, насколько оружие будет эффективно, если все же придется им воспользоваться.

— Ждал? — Он рассмеялся. — Не совсем. Скажем так, здесь можно ожидать чего угодно. При таком количестве хищников, сами понимаете.

Причем некоторые из них люди, а некоторые — не совсем. Она его поняла.

— А что, вы думали, я пришла украсть? Ваши камни? — спросила она, указывая на мешок, который мужчина бросил у пруда. Казалось, он набит мокрой галькой.

— Скорее я переживал, что вы пришли за моим сердцем, — ответил он просто. — Мужчины, как известно, часто его здесь теряют.

Заигрывает. Это она изобрела эту древнюю игру, и Нинон не было в ней равных. Казалось, что и он неподдельно увлекся ею, но это ровным счетом ничего не значило. Даже самый хладнокровный убийца мог наслаждаться видом женской груди, блистать остроумием и сыпать прозрачными намеками в перерывах между тем, как резать глотки. В том числе и ее.

Не успела Нинон решить, как ответить на этот пробный бросок, как появился Коразон, вышагивающий с горделивым видом и чрезвычайно довольный собой. К морде его прилипли легкие коричневые перышки. Ей хотелось расцеловать его — и даже эти перышки — за то, что теперь ее история не выглядела вымышленной. Ничто другое в этой ситуации не выглядело бы и наполовину так обезоруживающе.

— Так вы действительно искали своего кота…

Голос его звучал слегка удивленно. Да что там удивленно, он звучал волшебно! Неожиданно в нем послышались нежные нотки — как только он решил, что она не представляет опасности. От этого у нее даже волоски на руках встали дыбом, и она молилась, чтобы он этого не заметил. А даже если и заметит, то пусть примет за обычное влечение, возбуждение.

— По-моему он даже успел пообедать. Быстро же он!

— Конечно.

Она опустилась на колени, стараясь не подать виду, что напряглась, когда незнакомец подошел ближе.

— Коразон, негодник ты эдакий! Где тебя носило?

— Коразон? — переспросил он.

Судя по тону, его это позабавило. У него был очень гибкий и выразительный голос, способный передать любые чувства. Она почувствовала, что все в нем начинает ей нравиться.