Навсегда - страница 8
где даже и в грозы,
и в дождь проливной,
Даже когда старикам
померещится конец света,
Все же дойдут,
доберутся любою ценой,
чтобы услышать поэта.
Знаю, где женщину встретив —
готовься, держись:
Взгляд мимолетный…
И прошлое все обмельчало!..
Знаю,
где вся начинается жизнь
только сначала!
КАЖДЫЙ ГОД ЭТОТ ЧАС НАСТУПАЕТ.
Давность, давность. Ну, что она значит?..
Это горе на вечной тропе.
Неизвестная девушка плачет
В изумленно-безмолвной толпе.
Пушкин умер! — сказали впервые.
Голос дрогнул, осекся, замолк.
Пали слезы ее горевые
На простой, домотканный платок.
И с тех пор свое горе не прячет,
Каждый раз, те услышав слова,
Неизвестная девушка плачет,
В безутешности вечной права.
Каждый год этот час наступает…
И едва лишь напомнят о том,
Не стыдясь, свои слезы глотает
Пересохшим, немеющим ртом.
Век тридцатый. Но все не иначе,
Та знобящая боль не стара:
Неизвестная девушка плачет
Так, как будто он умер вчера.
В ТАРХАНАХ
Тарханы.
В наши думы, в нас
Экскурсовод проник глубоко.
Вся грусть моя — его рассказ.
И весь вниманье — Виктор Боков.
Печаль — наш жребий, наш удел.
Но оглянувшись, ненароком,
Я вижу: друг мой обомлел.
— Но что с тобою, Витя Боков?
Он ошарашенно кивнул
В толпу,
настолько изумляясь,
Что, любопытствуя, взглянул
И я туда же.
И уставясь,
На чудо то, что в трех шагах,
Впервые понял: мой убийца —
Мой поздний возраст. Вот где крах:
Я стар. И ничему не сбыться.
…При чем здесь мы? Мы ни к чему?
Был Лермонтов на белом свете.
Сомненья нет — она к нему
Пришла из нашего столетья.
Она могла б спасти!
Она?
Все может!
Что сравнится с нею?
Идет к нему сквозь времена.
Такая, как она, сильнее
Судеб, царей, оков, веков,
Я вижу с полувзгляда: Боков,
Меня ты понял.
Да, таков
Ее был облик.
Словно током
Пронзила всех!..
«Когда писать не хочется»…
«Когда писать не хочется» —
Земля, что нет мертвей.
Планета одиночества
В галактике твоей.
Там все на месте топчется,
Там дней гнилые пни…
«Когда писать не хочется» —
Боюсь той западни.
И опыт мой упрочится
И зримей и грубей,
А вот писать не хочется,
Ну просто хоть убей!
Когда душа отчается —
Покажется на миг,
Что все не получается
Вот так же у других.
Что даже и у гения
В строке поблекший цвет.
Вот это озлобление
Опаснее всех бед.
Поддашься — все источится,
В тебе добро губя.
«Когда писать не хочется» —
Тень самого себя!
Все то же имя, отчество,
Все те же дух и плоть,
Ну, а писать не хочется…
Не приведи, господь!..
«Поэзия — искусство вычитания…»
Поэзия — искусство вычитания.
Избавь от фраз и научи молчанию.
Слова мне дай, словесность отними,
Чтоб так же, как деревья, пред людьми
Они и молча явственно звучали
Безмолвием и естеством печали.
Не поучая, как входить в сердца,
Не договаривая до конца.
Ты обошлась без слов. И в этот миг
Молчанья твоего я ученик.
«Нам не флажки нужны, а флаги…»
Нам не флажки нужны, а флаги.
Не новизна нужна, а новь.
Не экскурсанты, а бродяги.
Не увлеченье, а любовь.
Нужны нам споры, а не войны,
Не примиренчество, а мир…
…И если человек не стройный,
Ни фрак не скрасит, ни мундир.
Он, неуклюжий, рябоватый,
Умом и силой не зачах.
Так и поэзия — без ваты
Ты костью широка в плечах…
СТАРОМУ ДРУГУ
Ты поучаешь: плюнь на миражи.
Стань наконец солидным человеком,
Перед девчонкой этой не дрожи.
Железным будь, шагая в ногу с веком.
Мы разные с тобой, мой старый друг.
Владей и дачами и гаражами.
И знай: совсем напрасен твой испуг,
Что буду я погублен миражами.
Оставь тревоги, полные предчувствий,
Для беспокойства не ищи причин.
Я занят делом. В министерстве грусти
Имею я высокий, важный чин.
С утра спешат все люди на работу.
И я спешу: один для всех закон.
И пусть бездельником меня считает кто-то.
Я очень, очень занят. Я влюблен.
«Читаю строки, что всю жизнь вмещали…»
Читаю строки, что всю жизнь вмещали
И как впервые на тебя смотрю:
«Прощения тебе не обещаю,
Но вечное прощание дарю».
Кто это написал? Петрарка? Данте?