Навстречу ветрам - страница 10

Эмили смутно припомнила, что он подходил к ней, но она понятия не имела, который был тогда час. И вообще, с каких это пор ее стало тревожить, что думают и говорят какие-то там соседи?!

Прислушавшись к своим ощущениям, Эмили сделала для себя нерадостное открытие: ей приятно, что Клайд рядом, и еще больше разозлилась. Она не просила его остаться и вообще терпеть не может навязываться. Она прекрасно и сама о себе позаботится.

— Ну, что ж, спасибо вам за заботу, — ворчливым тоном сказала она. — Это очень мило с вашей стороны. А теперь не смею вас больше отрывать от дел.

— А вы меня и не отрываете. На улице дождь, так что сегодня я в любом случае не смогу заняться домом.

Эмили бросила взгляд в окно и только сейчас заметила, что там льет как из ведра.

— А вы что, нигде не работаете?

— В данный момент нет. Я живу на своей земле и строю дом.

Эмили хотела спросить, на что же он в таком случае живет, но потом решила, что это бестактно и ее никоим образом не касается.

Клайд бросил на нее взгляд, и уголки его губ дрогнули в лукавой ухмылке.

— Помочь вам одеться?

Похоже, теперь его очередь над ней поиздеваться.

— Спасибо, я справлюсь сама, — пробормотала она, чувствуя, что щеки заливает краска.

— Врач сказал, что днем можно ходить без повязки. Только следите за тем, чтобы рука была неподвижна.

Отлично! Без повязки она сумеет выбраться из футболки своими силами. Клайд подошел к двери.

— Я подожду вас внизу. Позовите меня, если вдруг что понадобится.

Когда за ним закрылась дверь, Эмили взяла чашку с кофе и стала размышлять над тем, как же ей быть: вернуться в Бостон или остаться здесь, пока не заживет ключица. Потом она вспомнила, что сдала квартиру и что с рукой в гипсе на машине далеко не уедешь. Значит, придется остаться в Огасте. Эмили осторожно подвинулась к краю кровати и, спустив ноги на пол, поднялась.

Если поразмыслить, все не так уж и плохо. Можно заняться чем-нибудь полезным и с одной рукой. Эмили допила кофе и почувствовала, что настроение у нее улучшается.

Она сняла повязку и, изрядно повозившись, надела трусики и трикотажный спортивный костюм. Лифчик без посторонней помощи надеть не удастся, так же как и носки. И причесаться не получится… Положим, можно попросить Клайда расчесать волосы и надеть носки, но придется ходить без лифчика.

Эмили вспомнила, что устроила вчера ночью с раздеванием, и вспыхнула. Нет, она определенно сошла с ума! Ведь она едва его знает. Может, во всем повинны болеутоляющие, которыми ее напичкали в больнице?

Она спустилась вниз и, войдя в кухню, увидела, что Клайд разрезает домашний кекс. В воздухе витал запах ванили и корицы, и у Эмили слюнки потекли.

— А кекс вы тоже сами испекли?

— Нет, — засмеялся он. — Кекс принесла миссис Хэтауэй.

Какая еще миссис Хэтауэй? И с какой радости ей приносить свежеиспеченный кекс?

— Почему?

— Потому что прослышала, что вы сломали ключицу.

— Но я даже не знаю, кто она такая.

— Зато она наверняка знала вашу бабушку. И потом Огаста городок маленький. В таких местах люди имеют обыкновение время от времени делать друг другу приятные вещи.

Ну вот! Он снова дает ей понять, что маленькие городки, не идут ни в какое сравнение с человеческими муравейниками вроде Бостона. И с его точки зрения, подобное угощение — вещь приятная.

Эмили покосилась на тарелку и нахмурилась. А с ее точки зрения, это вторжение в личную жизнь. Теперь вся Огаста знает, что растяпа Эмили Пайлз свалилась со стула.

Однако кекс распространял такой соблазнительный аромат, что Эмили решила несколько скорректировать свою точку зрения и попросту насладиться свежей выпечкой, коль скоро она уже у нее на столе. Она положила на подоконник щетку, резинку для волос и пару носков и села за стол у окна. Взяла вилку в левую руку и отправила в рот изрядный кусок кекса.

— Неплохо для начала! — подбодрил ее Клайд. — Чем больше вы будете пользоваться левой рукой, тем лучше она будет работать.

Эмили прожевала кусок и произнесла с улыбочкой:

— Спасибо, доктор Клайд!

Он отрезал себе большой кусок и сел напротив. Съев его полностью и допив кофе, он отложил вилку и прокашлялся, явно готовясь сказать что-то важное.