Назарка-атаман - страница 5
— До…о…он…н… До…о…он…н».
Дядя Шура прищурился на солнце. -
— Подождем еще с часок. Потеплеет, а там искупаемся…
Федька так и подпрыгнул от радости. Давай хвалиться:
— Лешка-то не умеет плавать, а я умею. И нырять умею. Вот погляди. Я до другого берега доплыву… Лопни глаза!
Вдруг далеко-далеко послышался гудок, как будто с какой фабрики.
Рыбаки переглянулись.
Из-за леса, за поворотом слышался неясный шум, как будто от водяной мельницы.
— Товарищи!.. Это пароход из городу!.. — крикнул кто-то.
И вслед за криком оглушительно загудел
гудок. Эхо отдалось по лесу и переливалось по реке.
— Бежим скорей! — кинулся Федька. Побросав ловлю, рыбаки бежали, ловко перемахивая через бревна,
Леша тоже за ними.
Чтоб перепрыгнуть на другие плоты, нужно перейти по круглому бревну, плавающему на воде.
Леша струсил, особенно когда ступил ногой на качающееся бревно.
Но видя, что все бегут и кричат, решился.
Дошел до половины, ноги задрожали. Перед глазами вода побежала быстро-быстро, и он бултыхнулся в воду.
— Аа!..а!..
Вода сильно ударила в лицо. Кошкой цеплялся за бревно, сапоги и пиджак сильно тянули ко дну…
— Мам!.. Бры!.. Аа!..а!.. — неистово кричал Леша.
Первый бросился на помощь дядя Шура. Окружили, вытащили.
— Вот так сома поймали!.. — смеялись вокруг.
— Вот это так сом!..
А ему не до смеха. Набухшие сапоги — точно пудовые. Вода струйками стекала со всего тела.
Дядя Шура приговаривает:
— Ну, и дурной!.. Хорошо, что удержался,
Под плоты ушел бы и потоп. Ищи тебя там…
— Он скорее всех выкупался!..
— Ничего!.. Хорошим моряком будет…
Пока дядя Шура стаскивал с утопленника сапоги и выжимал пиджак, показался пароход.
Весь он был в красных знаменах и разноцветных флажках.
От парохода шли огромные волны, так что плоты даже закачались.
Вес ближе и ближе. А на пароходе рабочие в черных пиджаках и кепках, работницы в красных платках.
А вой впереди всех пионеры в белых рубахах и красных, ярких галстуках.
— Идем домой!.. — проговорил дядя Шура. — Это из города рабочие приехали…
Побежали. Леша, посиневший ох купанья, сейчас ох бега согрелся.
Пароход, шипя и пыхтя, разрезал высоким носом воду.
С парохода махали руками, кепками… Рыбаки не отставали.
С волости к берегу шли крестьяне тоже с красными флагом и плакатами.
Пароход затих колесами и начал неуклюже поворачивать. Пионеры вдруг бойко ударили в барабаны и пронзительно затрубили.
Леша таращился на золотые трубы, что у двух пионеров так ярко блестели, играли на солнце.
— Ты что рот разинул?.. — ткнул его кто-то в бок. Парень запутался в отцовском большом пиджаке и растянулся на земле.
— Дядя!.. Дяденька!..
Но ни дяди Шуры, ни Федьки уже не было. Все смешалось в одну кучу.
Как грянула музыка, и пошла давка. Барабан-то как ухает! Большой какой, больше человека.
На пароходе сняли фуражки, а пионеры подняли руки к голове.
На берегу крестьяне медленно один за другим тоже начали стаскивать шапки.
неслась широко и громко песня вместе с музыкой.
Леша таращился поглядеть на городских пионеров, но впереди стояли все большие дяди.
— Куда ты лезешь, клоп?.. — ткнул его опять сердитый старик. — Гляди, весь вымазался, как трубочист… Где ты так вывозился?..
Потом вышел какой-то оратор и заговорил:
— Товарищи!.. Мы приехали на смычку… Закреплять союз рабочих и крестьян…
— Дяденька, пусти поглядеть… — запищал Леша, — ой-ой!.. Больно!.. Задавили меня!..
Народ так напирал, что парню дышать нечем.
С парохода по мостику па берег стали спускаться. Леша догадался. Не лез вверх, не таращился, а пригнулся и нырнул промеж ног.
Чья-то рука схватила его за шиворот, сдернула шапку. Но Леша нырял дальше.
— Ну ее и с шапкой… Старая… — решил он. Наконец, пролез. Вздохнул, как следует.
И видит, прямо на него идут пионеры стройными рядами. Впереди высокий знамя песет; а сзади маленький с новым барабаном.
— Лешка!..
Оглянулся — Федька с деревенскими ребятами несутся за пионерами.
— Урра!.. — кричали ребятишки.
Леша не выдержал — и за ними.
Там, впереди, мелькало, рделось знамя пионеров. Никого он больше не Видел, даже горластого Федьки. Толкая всех на пу щ и обгоняя, он бежал и бежал без шапки, спотыкался и кричал: