Нажать на курок - страница 20

– А каким ты видишь все?

– Я всегда получала и выполняла свои приказы без вопросов, но иногда, нет времени ждать приказа. Иногда приходится решать должен ли кто–то жить или умереть самостоятельно. Когда ты сидишь и смотришь на мир через прицел, ты замечаешь все раньше остальных. Я принимаю свои собственные субъективные решения.

– Я понимаю это, я сам несколько раз так делал. Это наша работа, Макензи.

– А что ты скажешь на то, что я все еще это делаю, но это уже не моя работа? Что если иногда я все еще принимаю субъективные решения.

Знаю, что он должен знать, о чем я говорю. Я не сделала прямого признания, но если он прочел мой файл, насколько я знаю, то он должен сложить дважды два. Я убила своего отца.

– Скажем, я возвращаюсь домой, вижу своего отца все еще творящего то же самое, но с новой семьей, и принимаю субъективное решение.

Я не только убила его, но и спланировала это, как на заданиях. Я дожидалась, когда его новая жена и ее дочь уйдут на работу, и выстрелила в его сердце. Он даже не понял, что с ним случилось. Мгновенная смерь. В отличие от моего отца, мне не нравится смотреть на страдания людей. Мне просто нравится, когда со всем покончено. Затем я позвонила в полицию, чтобы сообщить им о трупе, который нужно убрать. Его новой жене и падчерице нет нужды возвращаться домой к этому дерьму. Он уже протащил их через достаточное количество.

– Меня не волнует, убила ты его или нет.

Я отворачиваю голову в попытке разорвать зрительный контакт. Поднеся ладони к своему лицу, я растираю глаза. Этого не должно было произойти. План состоял не в этом. Я та, кто должна вытягивать из него информацию, но только продолжаю выкладывать ему все, о чем он спросит, похоже, я не могу остановить себя.

Сильная рука перехватывает мой подбородок, заставляя снова посмотреть на него.

– Мне плевать, Макензи, какой бы не была причина его убийства. Был ли у тебя мотив или нет. Меня перестало это волновать в тот момент, когда я увидел тебя. Я понимаю, что ты пока мне не веришь, но со временем ты поймешь. Ты долгие годы защищала людей. Я собираюсь показать тебе, что буду защищать тебя, хочешь ты этого или нет.

– Ты – федерал, – напоминаю я. – Я всегда буду пересекать черту, которая тебе не понравится.

– Если ты считаешь, что я собираюсь читать тебе лекции о правосудии, то ты выбрала не того парня. Я перечитывал твой файл бессчетное количество раз, но знаю, что ты всегда делаешь то, что считаешь лучше всего. Твоя система правосудия всего лишь немного отличается от моей. Я никогда не попрошу тебя измениться.

– Не считаешь, что это станет конфликтом интересов?

– Никакого конфликта не будет никогда, когда дело касается тебя.

Я улыбаюсь ему сквозь непролитые слезы, ощущая резь в своих глазах. Клуб всегда прикрывает мою спину, но то, что сказал Винсент, кажется иным. Глубже.

– А разве в моем деле не сказано, что та пушка, которая пропала с базы, где я служила, была той же, которой убили моего отца? – спрашиваю я, задаваясь вопросом, выдаст ли он мне эту информацию. Я знаю, что в файле это написано. Скрайб сказал мне об этом.

– Написано, – простой ответ увеличивает комок в моем горле чуточку больше. Он не солгал. Он со мной откровенен.

– Если они найдут то оружие, то все поймут.

Он понимающе смотрит на меня.

– Никто не заберет тебя у меня, Макензи, пойми это.

– Хорошо, – только и отвечаю. А что я могу еще сказать? Только время покажет, говорит он правду или нет. Единственная задница на линии огня сейчас – моя. Мне больше нечего терять. Сяду я в тюрьму или нет, я так же могу наслаждаться встречами с Винсентом сколько смогу.

Обхватив его ногами, я ерзаю бедрами, чтобы оказаться поверх него. Я пробегаюсь взглядом по всему его телу. Он как пир выложенный передо мной. Он бы был не самой плохой последней закуской для девушки, которой приходится выбирать.

Его взгляд замирает на моей груди, мои военные жетоны висят между ними. Я чувствую поток тепла, устремившийся к моей киске, когда его взгляд становится интенсивнее.

Как будто я не тяжелее куклы, он поднимает меня за бедра, заставляя мои ноги раскрыться шире, смещая меня так, чтобы я оседлала его эрекцию. Я ерзаю, выравнивая свой клитор поверх его эрекции. Понадобиться только одно небольшое движение, и мои половые губы раздвинутся шире, приглашая его глубоко внутрь меня.