Нажать на курок - страница 30

– Привет, Марк, как ты? – спрашиваю я и скидываю свой рюкзак на стол.

– Спасибо, что приехал, старик. Я ценю это. Давай начнем, чтобы я не задержал тебя здесь слишком надолго, – предлагает Марк и кивает головой на кучу оружия, которое нужно обработать.

– Без проблем. В любом случае у меня сейчас нет никакой возможности для их допроса, – мне повезло. – Стефани должно быть уже родила, – произношу я и начинаю осмотр оружия.

– Ага, на неделю раньше, но с ней все в порядке. Кажется, кто–то уже появился на время ее декретного отпуска, но никого не появится здесь до следующей недели.

– Не парься. Я рад, что смог прийти и помочь. Давай я займусь проверкой, а ты занимайся своими делами. Я недавно повредил колено во время пробежки, и думаю, что стоит поберечь его по возможности.

– А я продолжаю твердить тебе, что тренировки – зло. Однажды, ты послушаешься.

Я фальшиво смеюсь и выдвигаю стул из–за стола. Мои колени в полном порядке, но мне нужна возможность покопаться в оружии и выяснить, есть ли здесь пушка Макензи. Ее может и не быть, на что я надеюсь, но не могу упустить такой шанс.

Я начинаю со всего крупного оружия, и мы прорабатываем его вплоть до ручного, огнестрельного. Я ввожу в информацию о пистолете, передаю его Марку для выстрела и составляю список гильз для дальнейшего анализа.

У Марка занимает больше времени процесс стрельбы и поднятия гильз, чем у меня просканировать их, поэтому его приходиться несколько раз ждать, чтобы перейти к меньшему орудию и его сортировке. Здесь пять пистолетов, и я откладываю в сторону те, которые знаю, она использовала на расстоянии. Вследствие, чего у меня остается еще два, и обе – винтовки дальнего действия, одна из которых может принадлежать Макензи.

Я ввожу информацию по одной, но ничего не выскакивает. Но это не означает, что это не грязное оружие, это просто означает, что серийный номер на ней не показывает нам ничего. Я оглядываюсь через плечо и вижу, как Марк все еще работает над большими полуавтоматами. Проверяю вторую винтовку.

Задерживаю вдох, вводя информацию и жду. Оно зарегистрировано базой ВВС в Атланте, Джорджия, и мое сердце замирает.

– Эй, Касано, последний прилично зажат. Я собираюсь взять инструменты из наружных шкафчиков. Скоро вернусь.

Я поднимаю подбородок на его уход и воспринимаю это, как Божий знак. Хватаю рюкзак и достаю винтовку, которую принес с собой вместе с поддельными документами на нее. Я знал, что этот день когда–то настанет, и уже подготовился. Это левая винтовка, конфискованная во время рейда, которым руководил я десять лет назад. Я подменяю винтовки, разбирая ту, что Макензи, и скидываю все в рюкзак, укладывая его на прежнее место до прихода Марка. Я благодарю Бога, что в этой части здания у них нет камер.

Удаляю всю информацию о поиске с компьютера прямо перед возвращением Марка. Я выставляю винтовку как ту, что нашли на месте происшествия. К счастью для меня, я был тем, кто заносил сведения об этой винтовке десять лет назад, поэтому могу зайти и сменить данные.

Я откидываюсь на спинку стула и разыгрываю невозмутимость следующие несколько часов, пока мы заканчиваем с оружием.

Когда я покидаю здание с рюкзаком на плече, то выдыхаю от облегчения. Я только что совершил самый грязный поступок, который только мог совершить агент, и ни секунды не колебался. В этом мире есть достаточно дерьма, и Макензи не имеет к этому отношения. Она не преступница. Она всего лишь жертва, совершившая собственное правосудие и я не могу сказать, что виню ее.

Достаю телефон и совершаю звонок, чтобы удостовериться, что парни из «Пятерки Тузов» еще не пришли в себя. Я выясняю, что один мертв, а второго еще оперируют. Я отправляю другого агента дожидаться новой информации.

Затем я отправляю сообщение Макензи, сообщая ей, что возвращаюсь к ней домой. Спустя секунду мой телефон возвращается с обратным сообщением, которое гласит «Недоступен». Подумав, что должно быть что–то случилось с ее телефоном, я набираю ее номер. Когда голос в трубке сообщает мне, что номер, который я пытаюсь набрать «не доступен или вне зоны действия сети», я сжимаю телефон так сильно, что чуть ли не разламываю его пополам.