Не боярское дело 7 - страница 12

Комету х 3 я запускал, думая о рыбе. Досталось ей от наших испытаний. Надо возместить ущерб хотя бы парой зимовальных ям. Глядишь и будет куда крупным осетрам с сомами по зиме залечь. Ямка-то приличная должна получится.

Местечко под зимовальную яму я подобрал чуть ближе к берегу. Примерно, на километр ближе и чуть правее, чем для предыдущей Кометы х 2.

Когда мы ещё подлетали я с дирижабля заметил, что там русло проходит и вроде как вода потемнее смотрится, что характерно для глубоких мест.

Вот это шандарахнуло!!

Я аж сам присел, ухватившись руками за шляпу, чтоб её не сдуло.

А там и волна пришла. Вода лишь на метр до ног не достала, ударив о бетонные блоки. Но поднявшимся гребнем хлестнуло так, что я теперь весь насквозь мокрый и чудом на ногах устоял.

К счастью, до моего дирижабля волна не докатилась. Метров тридцати ей не хватило до той большой поляны, куда мы приземлились.

Кстати, оттуда кричат что-то в рупор.

– Прекратить испытания! – разобрал я, прислушавшись.

Да кто бы спорил. Мне промокшие техномаги минуты три назад то же самое сказали, осмотрев навешанные на Сбрую приборы.

Глянув в сторону дирижабля с Шабалиным, отметил, что они куда-то спешно рванули.

Когда я уже подходил к своему дирижаблю, то пар от меня шёл, как будто я только что из парилки выскочил.

Пожалуй, единственный недостаток этой модели Сбруи – излишнее выделение тепла и отсутствие охлаждения. Как я понимаю – проблема решаемая. Для МБК мы уже нечто подобное делали.

В целом работать в Сбруе мне понравилось. Жаль, не успел перейти к четвёртому этапу. Не страшно. Его и у нас на полигоне можно отработать.

– Что там случилось? – спросил я у пилота, всё ещё державшего рупор в руках.

– Сказали, с берега машут, то ли белым флагом, то ли простынёй, привязанной к шесту. Полетели узнавать, нужна ли помощь.

Разоблачившись с помощью техномагов от промокшей сбруи и натянув тёплый шерстяной свитер, я подсел к рации. Она вскоре ожила, я даже кофе, приготовленное пилотом, не успел допить.

– Ваше Сиятельство, тут на берегу чья-то дача. Чуть ли не самого генерал – губернатора. Волной причалы повредило и катер на берег выкинуло. Пострадавших нет. Что им сказать?

– Скажите, что нехрен дачи в водоохранной зоне строить, – брякнул я первое, что пришло на ум, памятуя о недавних скандалах со сносами нескольких особняков в столице по этой же причине. Газет начитался на ночь глядя.

Посмаковав кофе, передумал.

– Впрочем нет, этого говорить не стоит.

– Поздно. Пилот уже всё им в рупор высказал, – услышал я довольный голос Шабалина.

– Значит скоро мы пополним ряды борцов за справедливость, – флегматично ответил я ему, понимая, что сегодня уже немного устал от впечатлений.

Правильно говорят – как день начался, так и дальше всё кувырком.

Ситуацию с Никитой Вадбольским мы разбирали втроём. Я, Дарья и Аю.

Письма от японских Глав Кланов, родственников ювелира, работающих моими тайными соглядатаями и доклады из японского штаба флота были на редкость похожи. Обычно под самый конец письма в очень осторожных выражениях появлялись упоминания о персоне Вадбольского.

В какой-то момент этот стервец проявил кипучую деятельность, сопровождаемую повышенной наглостью. Переговоры с японскими Кланами он провёл почти что открыто, встречаясь с их представителями либо у себя в служебном кабинете, либо в дорогих ресторанах. Как уж ему удалось убедить недоверчивых японцев, что он сможет передо мной и перед Императрицей прикрыть готовящийся передел власти в провинциях – одному Богу известно. Думаю, что самим японцам просто очень хотелось ему верить, да и морковка, висящая перед носом, казалась вкусной и достижимой.

Как бы то ни было, но на севере Хонсю сейчас жарко. Четыре Клана рубятся меж собой, и вдвое больше Кланов кому-то из них помогают.

Судя по бледному лицу Дашки она прониклась и понимает, как меня и Аю подставил её родственничек.

Пусть его официальная должность никак не предполагала того масштаба обещаний, которыми он разбрасывался направо и налево, требуя за это деньги с японцев, но своим Родом он козырял, заодно и Дарью загрузил по самую макушку, ясно давая понять на переговорах, кто будет гарантом его обещаний.