Не было бы счастья… - страница 5

– Может, ей денег дать, шалаве этой? – деловито намазывая хлеб маслом, предложила Лиза.

– И впрямь, Тонечка! – тотчас закивала бабаня. – Сунем ей денежку, пусть подавится да отстанет, стерьва такая.

– А не отстанет? Всю жизнь этой побирушке платить? – буркнула Антонина.

– И то, и то, – сразу согласилась старуха. – Такая хитрозадая эта Вырикова и денежку и приберёт, и прокурору нажалуется.

За столом вновь повисло тягостное молчание. Мать искоса бросила взгляд на Олега. На мгновение вместо высокого широкоплечего парня перед ней возник маленький мальчик с тугими щеками и смешными бровками. Теперь, когда сыну грозила настоящая опасность, она совсем перестала обвинять его в случившемся. В Антонине разом выключились все разумные доводы и остался только инстинкт самки, что будет защищать детёныша даже ценой собственной жизни и чужой тоже не пожалеет.

– Ты возьми хоть огурчика… Олег. Пьешь и не закусываешь, – тихо сказала она. – Не морить же себя голодом из-за всяких…

Он тут же почувствовал, что голос матери стал мягче и виновато жалобно кивнул в ответ.

Бабаня, не зря за глаза прозванная отцом «флюгером», засуетилась, подвинула Олегу заветную баночку со шпротами.

– Внучек, а вот рыбки покушай, лучку-то покрошить тебе? Ой, гляди-ка, люди добрые, парнишка наш белый-белый! Словно сглазили его!

Лизавета не донесла до рта толстый ломоть колбасы.

– Точно! Точно тётка-то говорит! Тонь, эти Выриковы его опоили, факт! Как бы иначе с этой поганью связался?

Мать испуганно уставилась на сестру. Кто его знает, вдруг бабаня права: Олега сглазили и теперь сын начнёт чахнуть и таять на глазах.

– В церкву надо сходить, свечечку поставить, батюшке записку положить о здравии раба Божия Олега, – уверенно произнесла бабаня, – ещё надо бы святой водой комнату окропить и Образ Матушки Семистрельной над кроватью повесить.

В кои-то веки вся семья смотрела и слушала старуху с явным уважением. А что, старые люди в таких вещах лучше разбираются. Да и как ни крути, ни партийный зять, ни кандидат в партию Антонина не смогут пойти в стоящий на отшибе крошечный храм. Словом, без старухи-тетки им никак не обойтись.

А бабаня, явно наслаждаясь всеобщим вниманием и для пущей важности приложив сухонький тощий палец к губам, прошептала:

– Есть верное средство узнать, сглазили или нет.

– Тьфу на вас! – в сердцах бросил отец. – Умом рехнулись, что ли?

– Молчи! – крикнула Антонина. – Иди отсюдова, если такой умный!

– Чо это ты, Гена, разорался? Не на партсобрании сидишь, это семейное дело, – подхватила Лизавета. – Тебя никто в компанию не тянет, иди, вон покури.

Отец хмуро покачал головой и, обреченно махнув рукой, отправился на балкон. Если бабы начали сходить с ума, ничего не поделаешь. Подмигнул сыну, но Олег сделал вид, что не заметил и остался сидеть за столом.

А женщины склонились к бабане и внимательно слушали.

– Ты, Тонечка, возьми два чистых стакана и налей левой рукой в один воды до половинки.

– Из-под крана можно? – тревожно спросила мать.

– Не-е-е-ет, лучше кипячёной, – задумчиво протянула старуха. – Теперь надо, чтобы Олежек пять спичек сжёг над водой.

Лизавета торопливо сунула племяннику в руки коробок.

– Как жечь, бабань? – растерянно спросил парень.

– До конца каждую, чтобы до последней деревяшечки сгорела.

– Я пальцы обожгу! Как их держать-то?

– Вымахал, дубина! – сердито шепнула Лизавета. – Ничего не умеешь! Догорит до половины и возьмёшься за обгорелый конец.

Олег старательно перехватывал горящую спичку, но пару раз действительно обжёгся и едва не выронил её на пол. Мать напряжённо смотрела на происходящее, она готова была сама держать руку над огнем и вытерпеть любую боль, лишь бы удостовериться, что сыну ничего не грозит. Теперь, когда все спички плавали в стакане, женщины поспешили за бабаней к входной двери. Продолжая упиваться своей внезапно свалившейся значимостью, старуха велела Олегу переливать воду из стакана в стакан над дверной ручкой, а сама в благоговейной тишине шептала молитву.

Мать и Лизавета боялись громко вздохнуть, а ну как сейчас явится чудо и откровение. Бабаня взяла у Олега стакан со спичками и, поджав губы, оглядела его со всех сторон.