Не дай себя обмануть. Введение в теорию практического мышления - страница 55

В-четвертых, каждому из нас важно понять, что какой бы бесконечной ценностью ни обладала личная свобода, в любом случае свобода каждого из нас не может быть абсолютной, всегда и всюду безграничной, поскольку она должна учитывать и уважать как свободу других людей, так и саму природу вещей, мира устроенного так, а не иначе. И потому сами законы или истины бытия могут быть признаны нами как своего рода его «характер», принципы, требующие уважения, как и всякие естественные и неотчуждаемые права людей.

Не менее значима и мысль, что истины суть скорее открытия, чем изобретения. Это положение подкрепляет аксиому об объективности истины, поскольку если мы открываем что-то, то это значит, что оно существовало и до своего открытия нами. Но открытие не противоречит изобретению, и даже творчеству, поскольку и то и другое возможно только на основе некоторого знания, в том числе и объективной истины. Если я хочу изобрести новый физический или медицинский прибор, то я должен как минимум иметь хорошие познания в физике и медицине. Если я хочу написать хороший рассказ или музыкальное произведение, то я как минимум должен быть человеком грамотным, имеющим опыт чтения и переживания литературных произведений или музыкальное образование.

Таким образом, когда мы говорим об истине природы, нам следует всегда помнить о том, что она одна на всех, что она относится к миру, в котором мы живем и в котором мы открываем ее в познании и используем во всех областях нашей деятельности. Путь истины в наш внутренний мир и наш путь к пониманию ее содержания и значимости иногда бывает трудным, порой болезненным, но рано или поздно она становится нашим достоянием, опорой и надежной основой во всех наших делах.

Не менее важной является вторая аксиома мышления: если два утверждения противоречат друг другу, то, по меньшей мере, одно из них является ложным. Действительно, если мы говорим, что И. Сталин был диктатором, и по его воле в советских концлагерях погибли миллионы ни в чем не повинных людей, то, как бы ни хотелось некоторым выставить его благодетелем, это невозможно. Существуют многочисленные свидетельства его злодеяний, огромное число расстрельных списков, большое число материальных доказательств этих преступлений. Те, кто не хотят признавать эту истину, прибегают к самым разным способам опровержения, по большей части косвенных. Они могут утверждать, что соответствующий опыт в этой области искусства и т.д.

Особый вопрос – специфика творчества, его суть как такого человеческого действия, в результате которого заключено что-то небывалое, новое и оригинальное. Строго говоря, творчество не изобретает новых законов и истин, но оно порождает те уникальные реальности, которых не было прежде, нет таких же точно в настоящем, и они не смогут быть повторены, ввиду неповторимости оригинала. Копия ведь это не второй акт творения, а всего лишь подражание первому, однако и хорошую копию нужно делать творчески.

Вместе с тем то подлинно новое, что мы обнаруживаем в творениях человеческого гения, действительно нельзя свести к ранее известному. Откуда берется эта новизна, если ее нельзя найти ни в холсте, ни в красках, ни в до творения существовавших нотах?.. Некоторые философы склонны считать, что эта новизна берется из ничего. Но когда начинаешь разбирать этот вопрос, то выясняется, что органом этого «ничто» является мозг человека, его разум, эмоции и чувства, т.е. то, что определяет сущность человека и его отличие от животных. А сознание, действительно, – это не вещь и вообще не бытие, а функция мозга, содержание которой не материально, а идеально. Нам остается – если мы действительно сотворили что-то новое (но что сперва начинает рождаться в нашем виртуальном внутреннем мире) – найти ему соответствующее материальное воплощение: бумагу, камень, железо, музыкальный инструмент, театральные подмостки и т.д.

Как видим, и здесь мы никаких истин не изобретаем. Мы только обогащаем человеческую культуру новым творческим опытом, новыми ценностями и достижениями человеческого разума и чувства, приобщаясь к которым мы становимся лучше, богаче и прекраснее «Сталин выиграл войну», что «при Сталине был порядок», что «это была классовая борьба, и жертвы были неизбежны», что «расстрелянных и погибших в лагерях были не миллионы, а несколько десятков тысяч». Однако все эти суждения не в силах поставить под сомнение сам факт массовых репрессий. В любом случае отвергнуть эту истину очень трудно. Слишком велика она в своем очевидном трагизме и чудовищности.