Не достигнуть координаты Х - страница 13
– Позже! – крикнул в ответ Полански. – Сейчас у нас основы.
– История про Бога – это далеко не основы, – замечаю я.
Я тоже хотел увидеть реакцию Джин.
Виктор тянется за кальяном и долго затягивается, подрывая общественное терпение.
– Да, – Полански выпускает клуб дыма. – Но человек попросил.
– Человек ждёт, – Джин ухмыляется.
Мой русский друг затягивается ещё раз и начинает историю.
– Дело было так, – говорит он. – Этот придурок, – он указывает на меня трубкой кальяна. – Решил попробовать традиционный русский напиток yorsch2. Но то по-заморски, по-вашему же – водка с пивом.
– Бо-оже, – тянет Джин.
– Он выхлестал всю водку и всё пиво из горла в одно рыло, – продолжает Полански. – Напился, как чёрт. Ушёл курить, а там трещал с кем-то полчаса на улице. Зимой. В своём несчастном худи.
Виктор выпивает немного водки, оттирает лишнее со рта и говорит:
– Привожу его обратно, сюда, – тут он быстренько стреляет сигарету у мальчишки напротив, закуривает и продолжает: – Спрашиваю: «Это что сейчас было, друг мой?». А теперь внимание: с кем Коул Прэзар мог говорить полчаса у подъезда, учитывая, что время за полночь, а зимой особо не гуляют?
Я сдавленно ухмыляюсь.
Весь порочный круг давится диким хохотом.
Виктор чуть наклоняется к соседке и объясняет:
– С Богом, Джин.
Девчонка шокировано вскидывает брови.
Сквозь дрожащую от смеха улыбку я произношу оправдание:
– Он выглядел как Аль Пачино.
– Слышала его? – вскрикивает Полански, отпивая глоток своего напитка. – Он это помнит!
– Я твои русские рецепты пробовать больше не стану, – тут же вставляю я. – Даже не алкогольные. Что мы там готовили?
Подростки в кругу начинают улюлюкать и хохотать.
Виктор судорожно улыбается и пытается выговорить название «того самого» блюда.
Розмари раздражённо прячется в ладонях и цедит:
– Только не э-это.
Лесли, сидящая рядом с ней, громко смеётся:
– Я это помню!
– Bluyni! – вдруг кричит Полански под общий хохот.
Единственный, кто был способен сдерживать себя в этом комедийном цирке, – это я. Джин лишь непонимающе хмурится и ждёт хотя бы чьего-то краткого ответа.
Эту великую историю начинаю рассказывать я.
– Джин, – обращаюсь я к девчонке, и она тут же начинает слушать. – Он мне говорит: это как панкейки, только тоньше. У меня крыша поехала – представляешь, тонкие панкейки!
– Они мне три сковородки сожгли, – вставляет Гейз.
– Да плохие были сковородки, – тут же бросает Полански в наше оправдание.
– Антипригарное покрытие, Полански, – цедит Гейз.
– Отвратительные сковородки, – я также не остаюсь без комментария.
Розмари хочет сказать что-то ещё, но Виктор прикладывает палец к своим губам и делает длинное, успокаивающее «ш-ш», и та замолкает. Полански довольно кивает и отпивает водку из горла. Гейз смотрит на Джин и язвительно бросает:
– Я надеюсь, ты не спалишь мне хату.
Блок интересных историй заканчивается, и все начинают просто разговаривать друг с другом, на общие темы и разные.
Я всё время наблюдаю за Джин: она внимательно слушает всё, что говорят в компании, и иногда пересекается взглядами с окружающими. Гейз как-то подозрительно косится на новоприбывшую, когда как Лесли то и дело подмигивает ей, между делом перебрасываясь парочкой комплиментов. Джин лишь прыскает и отводит взгляд.
И всё время кусает губы.
Я выкрадываю момент и тянусь в её сторону – она сразу замечает.
Джин клонится ко мне, а я шепчу ей на ухо:
– Если чувствуешь себя нехорошо, можем уйти.
Она тупит взгляд в пол и сдавленно улыбается.
– Всё нормально, – говорит девчонка.
Я пытаюсь взглянуть в её глаза и отыскать хоть каплю лжи.
Я же прав?
– Точно?
Но Джин лишь кивает.
Вскоре её молчаливость и встревоженность замечает и Полански. Его бутылка водки опустошена, а второй на горизонте не появляется. На удивление, у него не блестит ни в одном глазу. Кальян идёт из рук в руки, Виктор перехватывает очередь и, затягиваясь, обращается к школьной подруге:
– Так, я понимаю, Коул у нас только с Богом разговаривает. Но, мисс Бэттерс, вы-то чего стесняетесь?
Мисс Бэттерс некоторое время мнётся, а затем говорит:
– Своей низкой социализации.
– Вы ей блещете на уроках литературы, – усмехается Полански и кивает в мою сторону. – Поговори с Коулом. Вы же не молчали весь путь сюда.