(Не)естественный отбор - страница 30

– Надеюсь, что это так. Вы буквально поклялись, что в ближайшие двадцать лет вся ваша жизнь будет заключаться в тех самых двадцати малышах, с которыми вы не так давно познакомились. И какие бы глупости вам не пришли в голову, вы не имеете права отказаться.

Немного жестоко, но пока я не услышала ничего нового.

– Иными словами, Настя, у вас не может быть никакой личной жизни в эти двадцать лет. И не делайте такое удивленное лицо.

– Но этого нет в контракте!

– Нет в буквальном смысле. Я понимаю, что для девушки двадцати двух лет все это звучит довольно грубо, на самом деле, таким образом, мы заботимся и о вас, и о себе. Подумайте сами, сначала любовь-романтика, потом свадьба, а потом семейные хлопоты затянут вас, и вы не сможете столько времени и внимания уделять работе. Да и вы сами будете несчастны, ведь будете понимать, что вам нельзя уйти в декрет, родить детей. Лучше сразу это осознать и отказаться, чем пытаться и мучить себя напрасными надеждами.

– Поэтому вы влюбляете в себя своих учениц? – я сказала это раньше, чем успела понять, что именно говорю. Как только хватило духу это сказать? У меня, вечно стесняющейся зубрилы?

Мастер-хранитель пристально посмотрел на меня сузившимися глазами, сел напротив, от чего у меня свело мышцы живота, и протянул:

– Та-ак. Видимо, я опоздал с этим разговором.

Первый день работы в детском отделе милиции. Меня аж трясло от нетерпения и желания поскорее начать. Во время стажировки я слишком много думал о Насте, и не особо вникал в происходящее.

В основном меня грузили информацией о том, какие молодежные группировки существуют в нашем городе, районе, какие у них взаимоотношения, где проходит раздел территории, лидеры гласные и негласные. Основные проблемы в районе, фотографии самых ярких личностей, их характеристики, адреса, контакты.

Мой куратор в отделе, человек по имени Кирилл, поприветствовал меня несколько раздраженно:

– А, приперся. Посмотрим, как быстро обломаешь свой хвост.

Я пристально посмотрел на него, пытаясь сообразить, что именно ему не нравится: то, что я оборотень или просто не глянулся.

Мы с ним сидели в отдельном кабинете, как, впрочем, и все остальные сотрудники, которым меня представлять не стали. Нам досталась маленькая обшарпанная комната со старыми обоями и единственным окном, около которого был, разумеется, стол Кирилла.

Мне пришлось удовольствоваться столом, вплотную притиснутым к двери. Компьютер обещали, но точных сроков его получения так и не назвали. Еще в кабинете стоял шкаф, полностью забитый толстыми папками с непонятными подписями типа «Ул.м. гр» или «Кр.п. шм». Сначала я подумал, что там хранится важная информация по группировкам и людям, но все время обучения проторчал в архиве, и папок с такими названиями там не было.

– Значит, так. Обучение ты прошел, теперь давай практикуйся.

На мой удивленный взгляд Кирилл усмехнулся:

– Патрулируй улицы, – и добавил тише, – тебе ж не привыкать.

Меня словно холодной водой облили. Не знал, что регулировщиков тут так не любят. Но я сдержался и сдавленно выдавил:

– Озвучьте мое задание.

– Задание? Ха, ну какое задание. Иди смотри, чтоб детишки не шалили.

Сволочь, блин. Какой смысл ходить по улицам утром? Все либо в школе, либо дома дрыхнут. Куда смотреть? Что делать? Терпеть не могу неопределенности. Какой именно у меня район для патрулирования? В каких случаях нужно вызывать подмогу и кого вообще вызывать? В чем конкретно заключается моя работа? Бред какой-то. Но я не стал больше ничего спрашивать у этого придурка, а решил прогуляться. Почему бы и нет? Пройдусь по местности, зайду в школы, представлюсь директорам, спрошу о проблемах.

Оказалось, что на территории, закрепленной за нашим участком, находятся семь школ. Я успел до обеда побывать в пяти из них, мило пообщаться с директорами или завучами, оставить свои контакты, взять их данные. Забавно, что хоть все дамы, а директорами школ почему-то были только женщины, были приветливы со мной и обещали дать всю необходимую информацию, но ни одна из них не смогла назвать фамилии проблемных учеников.