(Не)естественный отбор - страница 40

– Знаешь, есть у меня одно желание, вот только я стесняюсь его сказать. Поэтому закрой глаза.

Я послушно прикрыл глаза и услышал ее шепот:

– Хочу посмотреть поближе на тебя-волка. Можно?

Не открывая глаз, я ответил:

– О, тогда я знаю отличное место. Спорим, что ты там ни разу не была? Только нужно вызвать такси. Я могу открыть глаза?

Она шепнула: «Да», но когда я посмотрел на нее, она стояла вся пунцовая, отвернув лицо. Я понимал ее смущение. У людей к звериной форме такое же отношение, как и к инвалидам: кто-то пялится во все глаза, а кто-то, наоборот, старается не смотреть, дабы не смутить. Хотя, должен заметить, это бывает только у тех людей, кто не привык общаться с оборотнями. Чем крупнее город, тем проще отношение. А вот в деревнях порой ощущаешь себя белым человеком, случайно попавшим в глухую африканскую деревню: все тыкают в тебя пальцем, дети требуют перекинуться в звериную форму, заполошные мамаши тащат малышню в дома, чтобы не дай бог чего.

Мы сели в такси, до нужного места ехать минут двадцать-тридцать, поэтому я решил немного рассказать Насте, куда мы едем.

– Официальное название – «Парк на Садовой», но все его зовут «Оборотень-парк». И мы с тобой сейчас следуем канону свиданий оборотней. Как правило, мы знакомимся в двуногой форме, но если вдруг возникает сомнение или желание пообщаться поближе, то нужно, чтобы парень и девушка увидела друг друга и в звериной форме. Можно пойти, конечно, и в Экстрим, но, во-первых, там крутится множество представителей других рас, а во-вторых, это как-то совсем неромантично – гулять там, где гоняют велосипедисты и играют в волейбол. Поэтому мы облюбовали один отдаленный парк, в который ходят только оборотни. Опять же, никто не запрещает вход другим расам, но люди чувствуют там себя неуютно.

Я расплатился за проезд, взял девушку за руку и подвел ее ко входу в парк.

Раньше я даже не представляла, как легко можно общаться с парнями. Со стороны казалось, что они немного глупые. Некоторые по петушиному пыжатся, пытаются выглядеть умнее, значительнее, сильнее, чем есть на самом деле. Другие старательно делают вид, что не замечают девушек, а сами только на них и смотрят. Были и такие, кто реально не обращает внимания на девушек, но к таким и подходить страшно.

А Стан, он настоящий. Он не старается кем-то быть, он уже есть, живой, искренний, открытый.

Может, все оборотни такие, а может, только он один такой. Но это и неважно. Потому что для меня есть только он.

Когда он рассказывал мне про ЖФО и прочие нюансы жизни оборотней, я со стыдом подумала, что совершенно ничего не знаю об их жизни. Несмотря на законы, на равенство рас, на учебники, в которых вроде как должна быть такая информация, я знала ничтожно мало.

Почему на уроках истории нам говорили про войны людей, про замкнутость эльфов и об их постепенном слиянии с человеческим обществом, про сложные законы, принятые у гномов, и почти ничего не упоминали про истребление оборотней? Я смутно припоминала, что где-то классе в восьмом промелькнула тема о роли оборотней в новой истории, но и ту нам дали на самостоятельное изучение. Как и параграф про половые органы на уроке анатомии. Словно люди стеснялись, нет, не так, стыдились своей истории.

И мне самой было стыдно. Мне двадцать два года, я хорошо закончила школу, успевала по всем предметам, училась в педагогическом университете, но так мало знала про значительную часть населения планеты. А оборотни составляют сейчас десятую часть всех разумных существ. Если бы не их скорость жизни и размножения, они были бы уничтожены давным-давно.

Мне даже пришла в голову одна абсурдная мысль: а что, если их темп жизни как раз и связан с их геноцидом? Возможно, в прошлом выживали только те, кто успевали в рекордные сроки повзрослеть и оставить потомство, те, кто могли мгновенно адаптироваться к любым изменениям среды. В конце концов, когда-то и у людей браки в двенадцать лет были нормой, и в восемнадцать лет у девушки могло быть уже три-четыре ребенка. Слабые и не успевшие развиться умирали родами, так и шел отбор в сторону акселерации.