Не говори «прощай»! - страница 14

Четырнадцать лет назад отец отправил освобожденную из лап похитителей Китти в Англию к чете Хаксли — ради безопасности девочки и для того, чтобы помочь ей избавиться от страшных воспоминаний. Барон с баронессой, искренне любящие друг друга, но, увы, бездетные, с радостью приютили бедную девочку. За прожитые под одной крышей годы они всей душой привязались к племяннице, поэтому скандал с полковником Фонтэйном стал для них двойным испытанием.

— Да, беспокоюсь, — взволнованно подтвердила Матильда. — Разве это дело — ходить по театрам в такое трудное для нас всех время!

Хотя на самом деле Китти была вовсе не в театре, слова тети задели ее за живое. Прятаться от людских глаз из-за того, что отец в тюрьме? Ни за что на свете!

— А по-моему, тетушка, сейчас самое время ходить и в театры, и на светские приемы, — возразила она сухо.

— Как это понимать? — снова вмешался барон. — Что подумают люди, видя, как ты развлекаешься вместо того, чтобы всю себя посвятить борьбе за торжество справедливости?

— Надеюсь, вы уже убедились, что мне можно доверять, — ответила Китти, размышляя, не лучше ли было бы рассказать им правду. — Я ведь не раз это доказала. Помните, как меня сторонились, как смеялись надо мной другие дети, когда я сюда приехала? Как одна глупая девчонка нацарапала на моей парте словечко «черномазая», когда я рассказала ей о своей бабушке-индианке? Вы даже хотели забрать меня из школы, но я не доставила злопыхателям такого удовольствия: я разыскала ту девчонку и при всех дала ей пощечину. С тех пор никто не смел меня оскорблять!

— Это правда, дорогая, — кивнула тетя, — но сейчас совсем другой случай.

— А мое увлечение авиацией? — продолжала девушка. — Помните, какой поднялся шум в прошлом году, когда я решила учиться водить аэроплан? Да и вы, милые дядя и тетя, считали, что это опасное занятие совсем не подходит благовоспитанной английской девушке. Вы опасались, что я стану всеобщим посмешищем, а получилось наоборот — полеты на аэроплане снискали мне уважение сограждан. Может быть, за моей спиной и шушукаются, но на выступления авиаторов с моим участием приходят толпы зрителей. Потому-то я и могу сейчас ходить с гордо поднятой головой. Я заслужила это право.

— Не очень-то зазнавайся, дорогая. В «Таймс» писали, что твои полеты позорят английских женщин и чужды духу английского народа, — напомнил Дэвид. — Вот тебе и «уважение сограждан».

— Господи, чего только не напишут эти желчные консерваторы! — махнула рукой девушка. — Они словно не замечают, что времена изменились. Все это ерунда и не стоит внимания: половина лондонских газет расточает мне комплименты.

— Замечательно, дитя мое, — согласилась баронесса, — но пойми, сейчас, когда над нашим честным именем нависла угроза, когда твой отец и мой дорогой брат в… в… — она осеклась, не в силах произнести страшное «в тюрьме».

Китти ласково сжала ее руку, стараясь успокоить.

— Милая тетушка, — сказала она, — журналисты ошибаются, утверждая, что мое увлечение авиацией чуждо духу английского народа. Вряд ли они сами знают, что это такое, а вот я знаю — благодаря Кэмерону и его отцу. Когда я приехала к вам, меня мучил страшный душевный разлад, потому что я не знала, кто я — англичанка или индианка. И тогда я подумала об отважном, стойком, готовом до конца исполнить свой долг человеке — Кэмероне, который был и до сих пор остается для меня воплощением всего самого лучшего в англичанах, и поняла, что должна приблизиться к этому идеалу, сколько бы усилий ни пришлось для этого приложить.

— Девочка моя, — проговорила Матильда, и у нее на глазах заблестели слезы, — мне больно тебя слушать. Перестань себя мучить, ты не должна все время доказывать себе и остальным, что ты англичанка.

— Нет, тетя, должна, если хочу окончательно избавиться от груза прошлого. Вы себе не представляете, каково это — не знать, кто ты, где твой настоящий дом; каково видеть оскорбительные слова в газете и знать, что все их прочтут. Если мои полеты принесут Англии пользу, если я сумею доказать невиновность отца и вернуть его домой, то этим докажу себе и всему миру, что я достойна быть англичанкой. Сэр Гарольд меня понимает, надеюсь, что поймете и вы.