Не от мира сего 2 - страница 9

Спасали братья, а особенно – сестры. Они дрались с обидчиками, как чертенята, не страшась бросаться в одиночестве на целые банды мальчишек. Илейко, оказываясь за пределами своего двора, был всегда настороже, как кот в незнакомой местности. Постепенно у него выработалась способность чувствовать опасность, даже не замечая ее. И если случалась какая-то неожиданность, то он, не тратя ни мига на раздумья, сначала пытался уклониться, потом защититься, ну а уж далее – понять, что же, собственно говоря, произошло.

Время трудно остановить кому-нибудь, разве что, Богу. Илейко рос, росли его обидчики. Летом и зимой, когда доводилось, они устраивали на него настоящие засады. И теперь уж поблизости редко оказывались братья и сестры. Илейко это нисколько не смущало – он учился уворачиваться, все реже камни или куски льда оставляли на его теле синяки и ссадины. Он даже приспособился отмахиваться от летящих предметов палкой ли, или просто ладонями. Это дело побуждало мальчишек, среди которых уже было достаточно много подростков, на более радикальные меры. Однажды в него кто-то особенно рьяный бросил топор, метко, но безуспешно. Илейко топор перехватил, но возвращать обратно хозяину отказался.

– Трофей, – объяснил он. – Если не отберете, то и не верну.

Парни отбирать не стали, посчитали, что «трофей» – это чье-то имя, поэтому связываться не решились. Принесли охотничий лук со стрелами на дичь. Если бы по-честному не предупредили загодя, может быть, и попали бы.

Илейко насторожился: отмахиваться от стрел еще не приходилось. Но получилось в лучшем виде. Просто стрелки были не самые меткие в Олонии, сила выстрелов – слабая, да и боезапаса маловато.

– Эй! – крикнул он, когда удалось на лету перехватить стрелу, а последующих не дождался.

– Чего тебе? – сразу же откликнулись парни.

– Приходите еще с луком пострелять.

Ему никто не ответил.

– Я серьезно, – снова обратился Илейко. – Только предупредите – когда, я вам все стрелы верну.

Развлечение, конечно, еще то. В него стреляли охотно, еще более охотно он отбивался. Забава сделалась всенародной. Подросшие парни, уже промышляющие охотой, имеющие способность бить птицу влет, лупили в него со всей дури, даже с нескольких луков одновременно. Илейко отмахивался, как медведь от наседающих пчел. Его никто не хвалил, хвалил себя он сам.

«Я – такой молодец», – пел он вполголоса. Птицы разлетались от греха подальше. «Мне – все наряды к лицу», – шныряющие по своим делам деревенские коты меняли маршруты своих передвижений. «И всех я победю», – ветер уносил последние слова хвалебного гимна далеко в поля, где отрабатывали свой натуральный продукт односельчане и односельчанки, точнее – земляки и землячки. Они замирали на миг, вытирая пот со лбов, прислушиваясь: что это было?

– Какие странные звуки порой раздаются из чрева земли! – говорил один труженик другому.

– Совершенно с вами согласен, коллега, – отвечал другой, и они вновь начинали разбрасывать навоз по полю.

Все бы ничего, угроза от злобных мальчишек – это еще полбеды. Другая половина затаилась вместе с собаками.

Собаки в Вайкойле подобрались одна к одной, будто выпущенные из единственной мастерской, где им заместо мозгов залили ядовитый бульон из общего чана. Основные характеристики этого «черепного субстрата»: склочность, раздражительность, склонность к участию в собачьих свадьбах, ненависть ко всему, не дающему еду.

Часть собак, конечно, уныло сидела на цепях около домов своих хозяев. Они тоже любили подрать свою глотку, но в основном проводили время на крышах своих конур и тупо глядели перед собой. Счастья у них было мало: охота и еда. Поэтому они были относительно безобидны.

Прочие твари озабоченно бегали по деревне и за ее пределами, кочуя от одной свадьбы к другой. Собачьей свадьбы, имеется ввиду. Кормили на этих свадьбах плохо, поэтому они время от времени бегали к родным стенам подкрепиться. А по пути нападали на все, что считали для себя безобидным. Так они тренировали свою злость, готовя себя к решающей схватке за благосклонность очередной сучки.

Время от времени хозяева особо загулявших своих четвероногих «друзей», излавливали их вместе с прочими гостями с собачьего мероприятия в рыболовный садок, били дубиной по спинам и относили в лес на корм барсукам. Но на их месте сразу же появлялись милые щеночки с великолепными родословными и обещанной склонностью питаться воздухом, сторожить дом и ходить в лес за дичью и пушным зверьем.