Не покидай - страница 9

Бедных артистов какой-то ужас обуял от этого объяснения! Однако они деревянными голосами поблагодарили точильщика и повернули Клементину, как он велел.

- Это сумасшедший, - твердо сказала Марта, когда отъехали.

- Или нет, - задумчиво отвечал Желтоплюш. - Сперва я тоже подумал так… А заметила, девчонка в окне подслушивала?

- Ну и что?

- Понимаешь, почудилось мне, что горбун хотел предупредить нас о чем-то! Живодерня, куда свозят бродячих собак… Бродячих! Раки, которые свистят… Неспроста это.

- А почему нельзя было попросту, без затей? Что за секрет такой - дорога до площади?!

- Может, и секрет. Особенно если площадь дворцовая. И особенно, если спрашивают чужеземцы…

- Ну, порядочки… Мы ж не спрашивали, сколько в их армии пушек! Погоди! - возмущенная Марта спрыгнула на землю и догнала простую женщину, шедшую впереди. Желтоплюш мрачно ждал. Через полминуты Марта вернулась.

- Ну, что?

- "Жубы болят", - передразнила Марта. - Не может говорить. Я спросила - и сразу они разболелись! Слушай, но не искать же нам торговку свистящими раками! Лучше честно спросить полицейского…

- Лучше, только не нам. Принца нашего подлатать бы, почистить слегка - и пускай он спрашивает…

А их принц безмятежно разулыбался в фургоне: что-то приятное показывали ему во сне…

Комнатка Патрика, расположенная под самым чердаком, напоминала бедную студенческую келью. Патрик работал сейчас, писал. Скрип его пера переходил исподволь в чуткие, осторожные аккорды гитары; на виду ее, однако, не было. Под эту гитару неведомо чей голос (самого автора? Но у него же нет голоса! Разве что голос его души?) негромко и выстраданно произносил:

Вот он не пишет уже, откидывается. Другому голосу, женскому, который позвал его по ту сторону двери - "Ваша милость! Вы заняты?" - Патрик делает предостерегающий жест: погоди, мол.

…И все-таки

всей грешной моей плотью,

душою всею,

клеточкою каждой,

всем существом моим

ежеминутно,

не я,

но тот,

во мне живущий кто-то,

опять кричит:

- Как сорок тысяч братьев!… -

и вопиет:

- Сильней всего на свете!…

едва ли не навзрыд:

- Дороже жизни!… -

но к этому язык мой непричастен,

но это все -

помимо моей воли,

но все это -

ни говоря ни слова

и даже звука не произнеся.

( Стихи Юрия Левитанского )

- Ваша милость, вы не спите? - опять постучали к нему. То была маленькая русоволосая служанка по имени Марселла. Когда Патрик, чтобы ответить ей, смахнул на пол книгу в серебряном окладе, девушка позволила себе войти:

- Это всего только я. Хочу спросить: вам постирать, отутюжить ничего не надо?

Патрик покачал головой, рассеянно улыбаясь.

- Смотрите. А то к приезду гостей все будут при параде, а у вас и сорочки свежей не найдется… - Марселла подобрала с пола заодно с той книгой скомканные листы и разглаживала их: труд ведь вложен сюда, душу свою автор, может быть, распинал здесь, - так неужто выбрасывать?

Вот только на источник этого вдохновения Марселла старалась не смотреть: над узкой кроватью немого висел портрет принцессы Альбины. Принцесса там смеялась, скалила ровные крепкие зубки…

- Вы не представляете, сударь, - продолжала Марселла, - как тут все ходуном заходило!… В Дубовом зале - паркетчики вкалывают, их целая артель! А ко всей музыке, какая есть во дворце, позвали настройщиков…

Между тем перо Патрика быстро рисовало гуся - важного, самодовольного. Птица эта была увенчана заломленной шляпой и орденской лентой через всю грудь.

- Это… которого ждут?! - поняла и засмеялась Марселла. - Принц из Пенагонии? Хорош…

Патрик отобрал у нее свои черновики и медлительно порвал их, невзирая на детскую гримасу жалости и досады на ее лице. А потом показал ей беловик тех же стихов, они были озаглавлены "Прощальное" и наверху оснащены буквой А.

- Полно, Ваша милость, - усмехнулась девушка, знавшая про немого едва не больше, чем сам он знал о себе. - Таких "прощальных", позвольте заметить, было написано, чтоб не соврать, ровно четыре!

Два из них вы мне давали читать, а два - не изволили… Ну зачем, сударь?! - вскрикнула она очень громко, когда он, уязвленный этим напоминанием, стал комкать и беловик, забирая его в кулак. - Разве для этого я сказала?! Да вы права не имеете! Это не ей одной пишется! Это - всем людям… Ведь их поют! Да, да, сударь: давно поют ваши стихи, и не обращают внимания на эту букву "А" наверху! Свободно поют их другим девушкам… на все другие буквы!