Не померкнет никогда - страница 12

Лавриненко наклонился к детям, прижал к себе девочку, погладил по головке и тихонько зашептал ей на ухо:

— Не плачь, малышка, не плачь, не бойся, мы свои, русские. Никто вас не тронет. Ну, успокойся, мы же советские солдаты… Скоро найдутся ваши папа с мамой и заберут вас.

— Не заберут, их убили немцы… — сказал вдруг мальчик и тоже заплакал, закрыв лицо шапкой.

Дмитрий поднял девочку на руки, притянул к себе мальчика. Чем было утешить детей, что говорить, как отвлечь от страшных воспоминаний?

И тогда Дмитрий решил обмануть их:

— Кто вам сказал, что папу с мамой убили? Ранили, это правильно, но они живы. Когда мы сюда ехали, видели, как везли раненых, и одна мама спрашивала, не видел ли кто мальчика и девочку в лесу. Это, наверное, была ваша мама, конечно, ваша.

Мальчик хотел опять что–то возразить, но Дмитрий уже не давал ему ничего сказать.

— Я слышал, и как один дядя тоже спрашивал про детей. Просил нас, если встретим, привезти в Мценск. Они уже ждут вас там. Не плачьте, ну… — Дмитрий потрепал мальчика по плечу. — Ты же мужчина, вон какой уже взрослый, скоро в армию пойдешь, что же ты раскис, как девчонка? Какой из тебя будет разведчик, если сдержать себя не можешь? Ну–ка вытри слезы.

У одного из солдат оказался в кармане сухарь. Его разломили на две части и отдали детям. Второй боец тут же куда–то исчез и вскоре вернулся с ломтем хлеба и куском сахара. Постепенно удалось успокоить детей, узнать, что с ними случилось.

Из путаного рассказа мальчика Дмитрий все же понял, что его мать и отца прямо в доме застрелил из автомата фашист; мальчика же немец выволок на улицу и ударил прикладом по голове, когда тот сильно укусил его за руку. Когда он очнулся, то увидел, что дом горит. Его подняла какая–то женщина, и вместе с ней он выбирался из города. А когда они уже довольно далеко отошли от Орла, то попали под бомбежку. Женщина погибла. Мальчику же удалось добежать до леса. Тут он и нашел ту девочку. Она тоже потеряла родителей. После этого они пошли вместе. А когда снова прилетели самолеты и стали бомбить, они спрятались под деревом.

Пока Дмитрий расспрашивал мальчика, подошел еще один военный. Он оказался капитаном погранвойск. Выслушав короткий рассказ Лавриненко о случившемся, он тут же приказал одному из солдат немедленно отвести детей в безопасное место, чтобы с первой же оказией отправить их в тыл.

Распрощавшись с детьми и солдатами, Дмитрий вернулся к своей тридцатьчетверке.

Этот случай еще больше разбередил ему душу. И такая вдруг вскипела в нем ненависть к врагу, что захотелось сейчас же сесть в танк и броситься в город, чтобы утолить жгучую жажду мести.

В мальчугане Дмитрий увидел себя — уж больно похожим было у них детство. От детства, от этого начала жизни будет многое зависеть потом. «Только бы не сломало детей горе, не убило в них веру в добро и человечность, — думал Лавриненко, — только бы остались они живы в этом огненном смерче войны! А Родина поможет им выстоять и все преодолеть. Но этот город, эти орловские леса навсегда останутся для них воспоминанием о трагедии, пережитой в детстве. И всю жизнь потом они снова и снова будут возвращаться к тяжелым воспоминаниям. Так же, наверное, как случается это порой и со мной».

В последнее время, особенно в эти военные месяцы, все чаще и чаще нападала на Дмитрия ностальгия. Необъяснимо сильно тянуло на Кубань, в родные места, где прошли детство и юность, где остались друзья, где, любя и тревожась, ждет его мать.

При мысли о матери у Лавриненко тоскливо сжалось сердце: «Как она там, что с ней, здорова ли? Ласковый, добрый и удивительно сильный человек».

Сколько помнил себя Дмитрий, он ни разу не слышал, чтобы она пожаловалась на что–то, о чем–то вслух пожалела, позавидовала бы кому–нибудь или просто в минуту слабости по-бабьи пустила горькую слезу. А уж причин для этого было предостаточно. Жизнь, бывало, так закрутит, что в пору хоть с кручи головой… Впрочем, разве мог он помнить о том, что было с ним в те самые ранние, самые трудные годы его детства? Об этом он знал лишь по скупым рассказам матери. Она, правда, не любила вспоминать прошлое, рассказывала о тех годах всегда нехотя, сбивчиво, начинала вскоре нервничать и умолкала. И ее можно было понять. Когда в 1918 году погиб ее муж, Федор, служивший в Красной Армии, она осталась с четырехлетним сынишкой на руках. Тогда таких вдов много было в станице. Вскоре Бесстрашную захватили белоказаки. Начались кровавые расправы над семьями большевиков и красноармейцев. В первую же ночь молодая вдова взяла сына и, не успев даже собрать узелка в дорогу, ушла из станицы. И, хоть казалось, что главная беда миновала, долго они еще скитались по родственникам, долго еще не чувствовали себя в безопасности.