Не родись красивой, или Точка опоры - страница 9

─ Это человек не нашего круга, ─ в десятый раз повторила Элла свое любимое выражение, рассказывая о каком-то шапочном знакомстве.

Один раз я не выдержала и спросила:

─ Элла, что это за кружковщина такая, объясните мне, пожалуйста?

Элла удивленно захлопала ресницами. От женщины, носившей настоящее французское белье и бриллианты в платине, она такого вопроса не ожидала.

─ Ну, как же? – переспросила она беспомощно. – Разве и так не понятно? Человек, с которым не стоит общаться…

─ Почему? – не отставала я.

Элла снова захлопала ресницами.

─ Как почему?

Мне надоело ее беспомощное блеянье, и я пришла на помощь.

─ Это глупый человек? Непорядочный человек? Человек, лишенный чувства юмора? Националист? Домостроевец? Преступник? С кем нам не стоит общаться?

Элла обмозговала мои вопросы и не нашла на них достойного ответа. Только сказала:

─ Странная ты какая-то…

И остаток дня общалась со мной очень холодно.

Впрочем, у Эллы было одно немаловажное достоинство, перекрывающее все мелкие недостатки: Элла – прекрасная мать.

Генриэтту она любила до самозабвения, никаким нянькам ребенка не доверяла и возилась с девочкой сама. Сама отвозила ее утром в школу, дожидалась конца уроков, блуждая по бутикам, потом привозила девочку обратно. Кормила дочь, одевала, причесывала, следила за ее оценками, лично общалась с педагогами, помогала делать уроки, играла с девочкой в теннис, возила ее в бассейн, занималась с ней музыкой…

В общем, дочь была для нее светом в окошке.

Нужно сказать, что родилась Генриэтта довольно ослабленным ребенком. У девочки была родовая травма: сломана ножка. Ножка срослась, но неровно, и одна нога была чуть короче другой. Элла забросила все свои дела, поставила крест на карьере, которую ей вполне способен был обеспечить влиятельный муж, и с головой ушла в проблемы дочери.

Девочка до трех лет носила на ноге специальное приспособление для выравнивания кости. Мучения ребенок испытывал невероятные, и родители буквально дневали и ночевали возле ее постели. В три года «испанский сапог» с девочки сняли, но выяснилось, что грянула вторая беда: Генриэтта сильно заикалась. Это был недуг семейства Волоховых, передающийся по наследству. Максим чуть не бился головой о стену, чувствуя себя виноватым, но Элла не стала опускаться до глупых упреков. Повезла дочь к хорошему логопеду, тот взялся выправить заикание с одним условием: полгода девочка должна молчать.

То есть молчать везде: и дома, и на улице. Не разговаривать ни с кем: ни с родителями, ни с подружками.

И как это объяснить трехлетней малышке?

Генриэтту изолировали. Ребенок сидел дома, в комнате, до потолка набитой дорогими игрушками, и молчал.

Вы можете себе это представить?

Я – нет.

Впрочем, врач разрешил водить ребенка в театр. И Элла таскала дочь на дневные представления кукольного театра, репертуар которого Генриэтты через полгода выучила наизусть.

В общем, через полтора года мучений Генриэтты обрела правильную речь. Чего это стоило родителям в моральном плане – не представляю.

Вот так и вышло, что сейчас, к десяти годам, девочка была совершенно нормальным полноценным ребенком, и ее жизнь нисколько не осложняли дурацкие скобки на зубах. Генриэтта привыкла к таким мучениям, что скобки на их фоне казались просто развлекательным аттракционом.

Хуже то, что из-за непрерывных болезней она не смогла обрасти подружками. Девочка оказалась очень одинокой.

Но так уж вышло, что в жизни Эллы тоже образовался полный вакуум.

Раньше общаться с подругами у нее просто не было возможности. Болезни дочери поглощали ее целиком. А когда болезни, наконец, были побеждены, Элла с удивлением обнаружила вокруг себя пустоту.

Старые приятельницы разбежались по своим делам: кто-то делал успешную карьеру, кто-то удачно вышел замуж, кто-то выправлял непутевых детей…

В общем, старые подруги потерялись, а новые как-то не наживались.

Тем более что пять лет назад Волховы решили переехать подальше от Москвы, чтобы Генриэтта дышала относительно чистым воздухом, а не столичным суррогатом из отходов производства и плавящегося асфальта.

Так что в каком-то смысле мое появление было для Эллы просто манной небесной.