Не смей меня желать - страница 19

стр.


Марк


О, боги! Какая она мягкая, податливая и послушная. Марку кажется, он взял бы ее здесь прямо у этих треклятых перил на веранде, особенно после того, как по его языку скользнул металл. Словно молния пронзает и ширинка грозит порваться. Но в голове бьется короткий, самим себе отданный приказ: «нельзя». Девица не стоит риска, усилий, этот поцелуй не приведет ни к чему хорошему.

Марка она бесит, ей самой просто интересно — это совсем не те эмоции, ради которых все стоит ломать. Он отстраняется с трудом, чувствуя, как острые коготки девицы разочаровано царапают его шею.

Взгляд ошеломленный, а губы все еще припухшие от поцелуев. От его поцелуев. Надо что-то сказать, но Марк сам потрясен, поэтому молчит. Член встал в штанах и теперь доставляет физически дискомфорт. Ника тоже молчит. Вся ее самоуверенность куда-то делась, девушка выглядит растерянной и мелкой. Как вчерашняя школьница. Накатывает запоздалый стыд. Он зря поддался на провокацию. Он старше, взрослее опытнее, в конце концов. И последствия для него будут серьезнее. Нужно было сразу ее послать. Далеко, чтобы не пришло в голову лезть еще раз! Только правда в том, что он просто не устоял. Теперь на губах вкус ее кожи и болезненный пожар в штанах. Марк не может ни о чем думать, кроме как о ее мягких губах, о податливом теле в своих объятиях и о ее вкусе — кофе и ванильная жвачка. Девочка-чума, опасная. Та, к которой нельзя приближаться даже под страхом смерти, но к которой тянет так сильно, что не выходит противиться. А все потому что он давно не трахавшийся слабак.

Но и она хороша! Зачем ей все это? Она что не видит его? Он же похож на мать его, Франкенштейна. Он совсем не то, что может зацепить богатую балованную девчонку. Или он просто какая-то непонятная зверюшка в ее глазах? Спят же богатые бабы с неграми, бомжами или еще чем-то таким же экзотическим, потому что нормальные парни приелись? Может и Ника из таких?

Предположение отрезвило. Слова так и не нашлись, поэтому Марк разворачивается и выходит так, не проронив ни слова. Оставив растерянную девчонку на веранде с чашкой давно стывшего кофе.

Марк отправляется к себе. Ночка сегодня будет бессонная, а все потому, что он теперь знает какова Ника на вкус, он уже почувствовал, как ее мягкая грудь вдавливается в его тело, он уже в курсе насколько упругие у нее ягодицы, если их сжать ладонями, и какой шелковый язычок. А при воспоминании о гладком, теплом кусочке металла у нее во рту хочется стонать. Ее невозможно забыть, не получится выкинуть из головы, и этой ночью он совершенно точно знает, кто придет к нему во снах.

Некоторые вещи лучше не пробовать вообще. Например, наркоту. Она вредна для организма и вызывает привыкание. Некоторая особенно ядреная дрянь, с первого применения. Его наркотиком, похоже, стала Ника, девчонка была такой безумно сладкой, что будет тянуть пробовать раз за разом. Но, как и увлечение любым наркотиком — увлечение Никой ведет к саморазрушению и, в конечном счете, к гибели. Поэтому нужно сделать все, чтобы выкинуть ее из головы. Жаль только нельзя вышибить клин клином. Он привязан к этому дома. Да и большинство девушек его сейчас, пожалуй, испугаются. Напиться тоже нельзя. Оставалось только одно средство — спорт.

В доме на цокольном этаже есть спортивный зал. Даже груша, вроде бы висит. Чем не повод заняться восстановлением физической формы? На ночь глядя в зал, правда, ходят только идиоты. Но Марку кажется, это определение подходит ему как нельзя лучше. Кто он еще? Идиот.


Ника

Это самый нереальный и крышесносный поцелуй в моей жизни. Я больше скажу, до этого мгновения я вообще не целовалась. Он пробрал до костей, до кончиков пальцев, а внутри до сих пор так горячо и жарко. Так, что щеки начинают гореть. Я бы дала Марку прямо тут, если бы он не отстранился и не ушел. Я не хотела, чтобы этот поцелуй прекращался. Я никогда жизни не чувствовала себя настолько зависимой от действий другого человека. С ним я готова потерять все — невинность, гордость, голову. И такое положение дел слегка пугает. Собственные мысли будто чужие.