Не сотвори себе кумира - страница 7

Этот последний приезд произвел на Валентаса и его жену мрачное впечатление. В доме находилось много рьяных поклонников Абая, разговор на научные темы не возни-кал:

— Иногда Абай изрекал какие-то истины. Мирза занимался пловом. Кроме того его явно интересовал слабый пол. От Абая не укрылось мое разочарование. Мы были всего два дня. Перед отъезом Мирза выдал нам деньги на авиабилеты и еще по моей прось-бе добавил 20 рублей…

В доме гуру окружали приехавшие из Москвы молодые каратисты, ученики уже упомянутого Владимира Вострецова, в квартире которого в Москве жил Абай — кандида-та наук из НИИ Мировой системы социализма — замкнутые, в черных куртках, они наме-ренно производили впечатление молчаливых послушников. С явного одобрения Абая они игнорировали Валентаса и его жену, демонстративно прекратили с ними здоровать-ся. Восторженные поклонницы Абая, в том числе несколько девушек из Литвы, вели себя вызывающе, но когда Валентас попробывал поговорить с одной из самых рьяных, он вызвал недовольство Абая.

Когда Валентас уезжал, Абай только холодно кивнул — он не простил ему независи-мого поведения. А один из каратистов-телохранителей сказал довольно громко, чтобы Валентас и его жена слышали:

— Мы люди Абая. Остальным нечего здесь делать…

Отход Валентаса от Абая стал делом решенным. Дальше события развивались стре-мительно. Еще несколько вильнюсских учеников не без влияния Валентаса прекратили общение с Учителем.

Бунт на корабле Абая произошел в самый непоходящий момент.

Столичная общественность готовилась закрепить обоих выдающихся специалистов восточной медицины на постоянной основе и «прорабатывала» в Исполкоме Моссовета вопрос о выделения им жилой площади…

Тень брошенная на репутацию гуру в Прибалтике могла очень скоро достичь столи-цы. Надо было срочно действовать.

Возвратившись в Москву, Абай позвонил супругам Палаускасам: расходились нервы, Мирзабай «провел через стрессы, унижения, заставлял нищенствовать…» Хотел бы приехать в Вильнюс, отдохнуть…

Показания Палаускене:

— Мне не хотелось, чтобы он приезжал. Что-то было в его голосе жесткое, злое. Но по-няла, что он все равно приедет…

Так и вышло. Первые несколько дней Абай провел у своего знакомого, интересовав-шегося проблемами восточной медицины. Потом он попросил одну из приятельниц, кото-рой дал предварительно деньги, слетать в Каракалпакию за Мирзой.

До того, как Мирза прилетел в Литву Абай все вечера проводил в доме своего знако-мого, никуда не ходил. Хотя о приезде гуру в Вильнюс знали его ученики, никто из них не пожелал с ним встретиться. Положение изменилось с появлением Мирзы. Мирзу бла-годарили за гостеприимство в Каракалпакии, теперь их уже обоих наперебой звали в гос-ти, однако, Абай отказывался — не мог простить, что им пренебрегали. Иногда все-таки он принимал приглашения и однажды встретился с Валентасом, который в присутствии других гостей заявил, что его, Абая, знания крайне поверхностны и он, Валентас, боль-ше не нуждается в его помощи…

Абай решил, не мешкая, рассчитаться с обидчиками. Он позвонил в Москву Влади-миру Вострецову и попросил его и нескольких каратистов, кто окажется свободным, срочно прилететь в Вильнюс. Еще Абай позвонил Талгату Нигматулину…

Судьба Талгата была сложной, детство и юность — тяжелыми. Трагически погиб отец, будущий актер рос в детском доме, потом работал на заводе. Познал законы Улицы. И тем не менее как личность он сформировался под влиянием своего таланта, неодоли-мой жажды творчества. Еще мальчиком писал он стихи, ходил в драматический кружок, занимался бальными танцами, потом заинтересовался еще секцией легкой атлетики, увлекся борьбой. Самой же большой его мечтой было — стать кинорежиссером.

И вот он в Москве, одержимый дерзким желанием — поступить во ВГИК-Всесоюз-ный государственный институт кинематографии, одно из наиболее престижных высших учебных заведений, куда и сегодня прием через огромный конкурс, в котором участвуют дети и внуки звезд отечественного экрана, из тех, кто снимался в кино едва ли не с колыбели.

У Талгата — неизвестного никому провинциала, чурки без связей и протекций, не было никаких шансов. Он и не попал. Но из Москвы уже не уехал и поступил на эстрад-ное отделение Института циркового искусста, с тем, чтобы через год снова повторить заведомо обреченную на неуспех попытку.