«Не стояли звери около двери...» - страница 21

Полуобернулся в кресле и снял с книжной полки шкафа, стоявшего у левой стены, томик, аккуратно обернутый в белую бумагу. Обернутый не столько для того, чтобы не повредить обложку, а чтобы не смущать глаз товарищей по партии и технических сотрудников ЦК фамилией авторов на обложке и переплете.

Раскрыл книгу на первой странице. Андрей и Борис Строгановы, «Земля лиловых облаков». Читано-перечитано, а вот иногда снова читать тянет...

Он бережно погладил рукой пожелтевшую от времени книжную страницу.

Когда все началось? В конце пятидесятых? Или в начале шестидесятых? Нет, все-таки в пятьдесят девятом, осенью...

Как-то ему, молодому и перспективному партийному работнику, инструктору обкома, приехавшему в столицу из провинции в командировку, попалась на глаза вот эта самая книжица. «Земля лиловых облаков». Взял он тогда ее с книжной полки распределителя в ГУМе просто от скуки - нужно было скоротать как-то вечер в гостинице: в Москве пришлось задержаться по партийным делам еще на сутки, хорошей компании, чтобы достойно провести вечер не было, и он решил удариться в чтение. Повысить, так сказать, свой культурный уровень.

Фантастику, кстати, он тогда терпеть не мог. Все эти Казанеевы, Адамишины, Белякины... Тут голова и так кругом идет от хрущевских обещаний построения коммунизма через двадцать лет. А еще писательские бредни читать про это самое будущее коммунистическое общество. Нет, уж увольте, дорогие товарищи инженеры человеческих душ! Мозги даже у партработника не железные. Мозгам тоже нужно давать перекур.

Поэтому он тогда и не стал брать ни книг Адамишина, ни тяжелых томов Казанеева. Выбрал на полке спецмагазина вот эту не такую уж и толстую книжку никому тогда еще не известных братьев Строгановых. Триста пятьдесят страниц - если читать бегло, то как раз хватит, чтобы чем-то занять скучный вечер.

Он поужинал в цековской столовой, вернулся к себе в номер, устало растянулся на удобно-пружинистой кровати, раскрыл купленную книгу и...

Когда он перевернул последнюю страницу «Земли лиловых облаков», была уже половина третьего ночи.

Он потом долго еще не мог заснуть, лежал, устремив взгляд в лепнину из розочек на белом гостиничном потолке, и думал.

А ведь схватило за самую душу, проняло до самого сердца, да... Вот как нужно писать книги для тех, кто завтра будет строить наше светлое коммунистическое будущее! Для тех, кто через два-три года станет у жарких мартенов, поведет трактора в целинной степи, отправится к планетам и звездам на космических ракетах. Братья Строгановы! Вот на чьих книгах нужно учить молодежь коммунизму, воспитывать настоящего советского человека, патриота социалистической Родины и творца!

Потом в его жизни еще были «Дорога к Юпитеру», «Новобранцы», «Непросто стать Богом»... Каждая книга была открытием, настежь распахнутой дверью в чудесный будущий мир коммунаров. Он читал произведения Строгановых взахлеб, буквально впитывал в себя каждую буковку, каждое слово. Мало-помалу, его собственная жизнь начала выверяться по героям строгановских книг. Он часто ловил себя на том, что временами пытается быть похожим на мужественного и немногословного Быкова, интеллигентного и ироничного Юрковского, веселого и улыбчивого Жилина. Нет, он не фиглярничал, не красовался сам перед собой или перед другими. Он просто действительно пытался быть коммунаром и жить по-коммунарски. Он был реальным воплощением литературных героев из книг Строгановых, их живым идейным учеником.

Но с конца шестидесятых все вдруг круто изменилось. Сломалось. Строгановы в своем творчестве начали заруливать явно не в ту степь. «Перелетные гуси», «Разрушенный город», «Утяжеленные злом»... Куда и делся светлый полуденный мир двадцать второго века! Сплошная диссидентщина и хулительство...

Еще два десятилетия заблудших Строгановых мягко пытались хоть как-то вразумить и наставить на путь истинный. Любыми не силовыми методами. Годами держали в творческой опале, конфисковывали тиражи уже отпечатанных книг, методично и больно долбили в комсомольской и партийной прессе. Но все без толку. Становилось с каждой их новой книгой только хуже и хуже. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Политбюро, стал роман «Двадцать седьмая аксиома этики». Откровенно злой и антисоветский пасквиль.