Не только память - страница 19

Долго ли, коротко ли, но Симаков появился. Я сразу понял, что это Симаков — он был опален солнцем, обветрен и не очень вязался с чинностью холла. Как будто капитан клипера, только что сошедший с мостика.

— Заходите, садитесь. Я вас оставлю на пару минут, ополоснусь, — сказал Симаков, вводя меня в номер. — Вот кресло. Вернусь, отвечу на все вопросы. Я сегодня весь день мечтал о том, как доберусь до воды. Такая уж специальность. — Инженер открыл кран, и голос доносился урывками сквозь шум пущенной в полную силу струи. — Полжизни проводишь там, где воду приходится беречь… А когда ее становится достаточно, переходишь на другое место… А там еще суше… Даже в Бирме нашел безводный район…

— Ну, а теперь спрашивайте, — сказал он через несколько минут. — Наверное, первый вопрос будет — что нового в Чемоутау?

— Я уже рот открыл, чтобы его задать.

— Не удивительно. Меня сегодня об этом спрашивали раз десять. Где только не спрашивали. И друзья, и незнакомые люди… Все в порядке в Чемоутау. Даже лучше, чем предполагал. Там ведь наши старые знакомые — мы с ними Тецо строили. В двух словах: идут земляные работы. Производится расчистка основания, начались работы на водосбросе.

— Раз уж вы упомянули о Тецо и о старых знакомых — расскажите поподробнее. Ведь вы здесь не первый раз.

И вот что рассказал инженер Симаков.

Несколько лет назад бирманское правительство обратилось к Советскому Союзу с просьбой прислать экспертов по сельскому хозяйству. Тогда же и прибыла в Бирму сельскохозяйственная миссия. Она включала почвоведов, хлопководов, механизаторов, ирригаторов. В составе миссии приехал и Симаков.

В 1957 году ирригаторы поселились в городе Мейктила, в самом центре Сухой зоны. Они жили в одноэтажном доме, двери которого выходили на озеро — старое большое водохранилище. Правда, особых удобств не было, но ирригаторам не привыкать к такой жизни. Поэтому не жаловались. Скоро обзавелись друзьями, знакомыми. Народ в ирригационном управлении очень хороший, энтузиасты. Понимают друг друга отлично. Тем более с первых дней бирманцы убедились, что наши ирригаторы не собираются терять даром времени и стойко относятся к жаре, солнцу и скорпионам. «А что нам скорпионы? У нас в Средней Азии их не меньше, а какие там каналы отгрохали».

Вставали рано, завтракали, пока солнце не успело забраться повыше, и разъезжались на джипах в разные стороны. В том же доме жили хлопководы — им ехать в Тази за двадцать километров на опытную ферму. Ирригаторы отправлялись тоже за двадцать километров в другую сторону, на строительство плотины в Тецо. Порой задерживались на строительстве по нескольку дней. Жены привыкли. Давно уже привыкли к кочевым мужьям.

Система каналов, водохранилище и плотина в Тецо сейчас уже орошают двадцать тысяч акров. Может, для наших масштабов немного, но для Бирмы это строительство было принципиально важным. Здесь готовились кадры бирманских ирригаторов, пробовали силы для будущих, более крупных строек. Учились и наши специалисты- узнавали традиции бирманских крестьян, их отношение к воде, к орошению. Ведь система строилась для них, и нужно было сделать так, чтобы бирманский крестьянин с первого же дня извлек из нее максимум пользы. Плотину построили как следует, и, когда уезжали домой, оставили в Бирме не только плоды своего труда, но и друзей, учеников, последователей. Первый опыт работы с советскими ирригаторами удался. Удался настолько, что бирманское правительство попросило оказать техническую помощь в строительстве Чемоутау.

Система Чемоутау будет крупнее Тецо. Объем водохранилища составит около ста миллионов кубометров — крупное озеро. Десятки тысяч акров, покрытых кактусовыми зарослями и каменистыми пустошами, получат воду. А значит, и рис.

Проект плотины уже разработан, она строится, но еще не кончено проектирование системы каналов. Дело в том, что в Тецо частично использовалась старая ирригационная система, вернее, следы ее. В Чемоутау все будет на чистом месте. Там ничего не сделаешь без современной техники. Даже во времена самых могучих бирманских королей никто не мечтал провести воду в эти края, на сухие отроги священной горы Поупа.