Не удивительно, что Его называют Спасителем - страница 8
Какую выгоду Иисус должен был получить, обещая головорезу почётное место за
праздничным столом? Наконец, что этот продувной мошенник мог вообще
предложить Ему?
Я имею в виду, можно понять самаритянскую женщину. Она могла вернуться в
город и рассказать другим свою историю. И Закхей, у него были деньги, мог их
пожертвовать. Но тот парень? Что он даст? Ничего!
В том-то и дело. Вслушайтесь. Любовь Иисуса не зависит от того, что мы делаем
для Него. Ничего подобного. В глазах Господа вы имеете ценность просто потому, что
вы есть. Вы некрасивы или поступаете плохо, но всё же вы ценны. Ваша ценность дана
вам от рождения.
Вот и всё.
Подумайте об этом ещё минутку. Вы ценны просто потому, что вы существуете.
Не из-за того, что вы делаете или что сделали, а просто потому, что вы есть. Помните
это. Помните об этом в следующий раз, когда вам придется болтаться в кильватере
чьих-то амбиций. Помните об этом, когда какой-нибудь ловкач попытается повесить на
ваше достоинство ярлык товара из отдела продажи по сниженным ценам. Если кто-то
в следующий раз попытается выдать вас за дешёвку, просто вспомните, как Иисус
почитает вас и улыбнитесь.
Я так и делаю. Я улыбаюсь потому, что знаю - не заслуживаю я любви, подобной
этой. Никто из нас не заслуживает её. Когда вы постигаете это, то любой сделанный
каждым из нас вклад покажется совершенным пустяком. Все мы - даже самые лучшие -
в такой же степени заслуживаем жизнь в раю, как и тот плут. Ни кто из нас не имеет
собственного кредита, все пользуются кредитом Иисуса.
Кроме того, меня заставляет улыбаться мысль, о том, что шагает по
вызолоченным улицам рая ухмыляющийся бывший мошенник, который знает о
милости больше, чем тысячи теологов. Никто другой, кроме Иисуса, не помолился бы
за него. В конечном счёте это всё, что он получил. И в конечном счёте это всё, что
требовалось.
Не удивительно, что Его называют Спасителем.
12
Любовь - это расставание
«Жено! се, сын, Твой». Иоанна 19:26.
В Евангелии много вызовов, влияющих на образ мыслей слушателей, но
противящихся их человеческой природе и испытывающих их веру.
«Блаженнее давать, чем принимать» (6)
«Ибо, кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её, а кто потеряет душу свою
ради Меня тот сбережёт её» (7)
«Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своём» (8) Но нет утверждения, более смущающего душу и даже пугающего её, чем у
Матфея в стихе 19:29.
«И всякий, кто оставит дома, или братьев, или мать, или жену, или детей, или
земли ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную».
Я могу понять ту часть Писания, где говорится: «Оставь земли и поля свои». Но
другая его часть заставляет меня съёживаться от страха. Оставить мать и отца, сказать
‘‘прощай’’ братьям и сёстрам, поцеловать на прощание сына и дочь! Не сложно
провести аналогию между апостольством и бедностью или общественной
немилостью, но как оставить семью? Почему я должен желать покинуть тех, кого
люблю? Неужели жертва должна быть настолько жертвенной?
«Жено! се, сын Твой».
Мария постарела. Волосы на висках седые. Морщинки вместо нежной кожи
юности. Руки в мозолях. Она подняла на ноги всех детей. А теперь смотрит - распинают
её первенца. Видя его муки, что вспоминает мать, что всплывает в её воображении?
Может быть, долгая поездка в Вифлием? Постель для малыша, приготовленная из сена
для коровы. Бегство в Египет. Дом в Назарете. Паника в Иерусалиме: «Я думал, что он с
тобой». Уроки плотницкого дела. Смех за обеденным столом.
А потом то утро, когда Иисус пришёл домой из мастерской рано; его глаза стали
жёстче, а голос более решительным. Он услышал новость. «Иоанн проповедует в
пустыне». Её сын снял плотницкий фартук, отряхнул руки от пыли и последним
взглядом попрощался с матерью. Они оба знали, что ничего не будет так, как прежде.
Тем последним взглядом они стали причастны к тайне настолько болезненной, что её
нельзя было высказать вслух.
В тот день Мария познала, как от слов прощания приходит в сердце боль. С того
момента ей приходилось видеть сына из далека: с края толпы, снаружи
переполненного людьми дома, с берега моря. Может быть, она даже была там, когда