Неандертальцы - страница 9

Потрясенный дворецкий докладывает о новом госте, который дебютирует в свете благодаря Дарвину. 'Мистер Г-г-г-орилла!'

На карикатуре, опубликованной в журнале Harper's Bazaar в 1876 году, обезьяна подставляет соседке свой хвост для ампутации - ей не терпится стать человеком

На карикатуре, напечатанной венским журналом Kikeriki в 1882 году, обезьяны оплакивают кончину своего благодетеля Чарлза Дарвина. 'Дарвина больше нет, - причитают обезьяны. Кто же теперь будет защищать наше дело?'

Английский журнал Punch (1871 год) в примитивной форме ставит один из наиболее острых вопросов прошлого века: 'Человек ли я и брат ли?'- гласит плакат на груди обезьяночеловека

Злая карикатура на Дарвина, помещенная в Hornet в 1871 году, изображает его в виде 'достопочтенного орангутана', внесшего немалый вклад в 'противоестественную историю'

А еще один специалист мужественно удержался от соблазна и не стал приписывать окаменелости какому-то недотепе-чужеземцу, но заявил, что человек этот страдал рахитом, к тому же сломал локтевую кость, которая так толком и не срослась. И то и другое было верно, но, к несчастью, он добавил еще и ошеломляющее объяснение формы черепа: испытывая неутихающую боль, неведомый страдалец постоянно морщил лоб, и это выражение неизбывной муки, воздействуя на кости, в конце концов создало надглазничный валик.

Английские ученые были более сдержанны. Геолог Лайель привез в Лондон слепок неандертальского черепа, который был затем выставлен между черепом гориллы и черепом негра - что отражает представление о расах в ту эпоху. Томас Гексли, ярый защитник новой теории эволюции, предложенной Дарвином, признал, что настолько обезьяноподобного черепа ему еще видеть не доводилось, однако, добавил он, "неандертальские кости ни в каком отношении нельзя считать остатками человека, занимающего промежуточное положение между людьми и человекообразными обезьянами".

Только Уильям Кинг, профессор анатомии в Куинс-колледже (Голуэй, Ирландия), твердо решил, что кости эти принадлежат представителю вымершей ветви человечества. Он предложил выделить его в особый вид Homo neanderthalensis - человек неандертальский. Дав окаменелости родовое обозначение Homo, Кинг тем самым признал общее сходство неандертальца с людьми, но присвоить ему и видовое наименование современного человека sapiens (производное от латинского слова "разумный", "мудрый") Кинг не счел возможным, так как, писал он, "неандертальский череп слишком уж походит на обезьяний... и я вынужден заключить, что мысли и желания, некогда в нем рождавшиеся, никогда не возносились над животным уровнем".

Оценка Кинга была ближе к истине, чем все прочие, но позже он изменил точку зрения под влиянием выводов, которые сделал Рудольф Вирхов, знаменитый немецкий анатом и антрополог. В весьма логичной статье Вирхов заявил, что человек из долины Неандера был вовсе не древним, а самым обыкновенным и вполне современным, но в детстве страдал рахитом, в старости - артритом, и голова его была изуродована двумя-тремя сокрушительными ударами, от которых он каким-то образом оправился. Заключение такого авторитета успешно положило конец построению дальнейших гипотез.

Но каким образом столь выдающиеся специалисты могли принять кости неандертальца за современные? Одна из причин заключается в неполноте окаменелостей - отсутствие лицевого отдела черепа и нижней челюсти не позволяло решить, как в действительности выглядел этот человек. Кроме того, древность неандертальца оставалась в какой- то мере гипотетической, поскольку возле окаменелостей не нашли ни каменных орудий, ни костей вымерших животных. Раз точных доказательств его древности не существовало, то благоразумие требовало проявить осторожность и исходить из времени, не слишком удаленного от настоящего. И было бы несправедливо осуждать ученых той эпохи за стремление занять наиболее безопасную позицию. Те из них, кто принял теории Дарвина и де Перта, проявили широту взглядов, редкостную по любым меркам. Требовалось поистине огромное интеллектуальное мужество, чтобы предпочесть незыблемым вековым истинам дерзновенную идею дарвиновского мира, опирающегося на эволюцию.