Небеса в бездне - страница 5

– Но он выглядел старше, он стал мужчиной. И он говорил со мной. Он прикоснулся ко мне, Майра.

Она встала, взвалив на плечо связку боевых топоров.

– Я тоже была там в тот день, Элин. Ири погиб. Я собственными глазами это видела. Это было по-настоящему. – В том же сражении погибла и сестра Майры. Мы дружили и до того злополучного дня, но не так близко. Горе сделало нас лучшими друзьями.

Я помнила все так отчетливо – видела его, словно отражение во льду. Безжизненное тело Ири на дне расщелины. Он лежал на белоснежном снегу, а кровь сочилась из его раны, собираясь в большую лужу. Я до сих пор не могла забыть его рассыпавшиеся светлые волосы, широко открытые пустые глаза, смотревшие в никуда.

– Я знаю.

Майра сжала мое плечо:

– Тогда ты понимаешь, что это был не Ири. Не его тело.

Я кивнула, с трудом проглотив ком в горле. Каждый день я молилась за Ири. Если Сигр отправил его защитить меня, значит, он действительно был в Солберге – окончательном месте упокоения для наших людей.

– Я знала, что он ушел. – Ком в горле не давал мне дышать полной грудью.

– Мы все знали. – Она слегка улыбнулась.

Я взглянула на женщину, лежавшую на земле. Мы похороним ее с почестями. Как поступали со всеми павшими воинами.

Но Ири мы оставили.

– Он был таким же красивым, как раньше? – Майра криво усмехнулась, взглянув на меня, ее глаза заблестели.

– Он был прекрасен, – прошептала я.

Я стиснула в зубах широкий кожаный ремешок ножен, пока лекарь зашивала рану на руке. Все оказалось серьезнее, чем хотелось бы.

Лицо Калды оставалось абсолютно непроницаемым.

– Я все еще могу сражаться! – воскликнула я. И это был не вопрос. Она часто лечила меня после сражений и знала об этом.

Майра вздохнула рядом со мной, и было ясно, что это ей совсем не понравилось. Я сердито посмотрела на нее, прежде чем она успела открыть рот.

– Это твой выбор. – Калда взглянула на меня из-под темных ресниц.

Она не в первый раз зашивала мои раны и наверняка не в последний. Но единственный раз, когда она сказала, что я не смогу сражаться, когда я сломала два ребра. Целых пять лет я ждала момента, чтобы отомстить за Ири в свой второй сезон сражений, и в результате целый месяц просидела в лагере, начищая оружие и пылая от гнева, пока отец и Майра участвовали в боях без меня.

– Рана не зарастет, если станешь размахивать топором. – Калда бросила иглу в чашу рядом и вытерла руки об испачканный кровью фартук.

Я уставилась на нее:

– Но мне нужен топор.

– Держи в этой руке щит. – Майра нахмурилась, кивнув в мою сторону.

– Я не пользуюсь щитом, – отгрызнулась я. – В правой руке у меня меч, а в левой – топор. И ты это знаешь. – Изменю тактику, и меня убьют.

Калда вздохнула:

– Тогда рана вновь откроется, мне придется снова ее зашивать.

– Отлично. – Я встала, натягивая рукав на опухшую руку и стараясь не морщиться от боли.

Воин из племени Аска, дожидавшийся своей очереди, уселся на скамейку, и Калда принялась зашивать порез у него на щеке.

– Слышал, сегодня ты удостоилась милости Сигра. – Этот мужчина дружил с отцом. Все в нашем племени с ним дружили.

– Да, – ответила Майра и вероломно улыбнулась. Ей нравилось, когда я смущалась.

Я не знала, что сказать.

Он слегка коснулся моей здоровой руки костяшками пальцев, я в ответ дотронулась до его плеча.

Мы выскользнули из шатра, оставив удушливый смрад позади, и двинулись к лагерю. Заходящее солнце раскрасило небо теплыми цветами, и в животе у меня заурчало от голода, когда ветер донес до нас ароматы готовящегося на костре ужина. Отец дожидался меня перед пламенем.

– Увидимся утром. – Майра пожала мою ладонь и поспешила прочь.

– Возможно, – ответила я, провожая ее взглядом. Я не была уверена, что воины Рики не нападут на лагерь до рассвета.

Скрестив руки на груди, отец стоял у костра и смотрел на огонь. Он вымыл руки и лицо, но на его одежде по-прежнему виднелась грязь и засохшая кровь.

– Все в порядке? – Он вскинул косматые брови.

Я кивнула, стягивая через голову перевязь. Он отстегнул кожух для топора у меня на спине и, осторожно взяв мою руку, принялся разглядывать ее.

– Все в порядке, – сказала я. Он не часто беспокоился обо мне, но я всегда чувствовала, когда он действительно встревожен.