Небесные струны - страница 8

— Я немного волнуюсь, — призналась Лиз.

Глеб скорее согласился бы умереть, чем признаться девчонкам в том, что и сам сидит как на иголках. Но и врать не хотелось, поэтому он решил промолчать.

— Ты же летала на самолётах, — сказала Валя. — Сегодня заберёмся чуть выше…

— Боюсь, ты неправильно понимаешь слово «чуть», — возразил Глеб.

— Это точно! — согласилась с ним Лиз.

Дети помолчали. В окнах флаера промелькнула мангровая роща, затем стадион. Дорога свернула на широкое шоссе, ведущее на юг, прямо к комплексу космолифта. Автопилот флаера совершал повороты так плавно, что они почти не ощущались.

Поездка продлилась недолго. Вскоре оба флаера опустились у входа в огромный многоэтажный комплекс — на первый уровень клифта. Пустырь перед комплексом с оранжевыми полосами покрытия ярко освещали прожекторы. На главном здании горели крупные неоновые буквы, которые на разных языках складывались в одни и те же слова: «КОСМОЛИФТ БОНТАНГА».

Вход в здание был ограничен: высокие стеклянные двери отворились лишь когда Джон набрал на панели доступа длинный личный код. Когда группа вошла внутрь, к ним присоединился нестарый ещё мужчина со строгой выправкой, резкими чёткими движениями и неулыбчивым лицом. Он буркнул что-то неразборчивое, наверное, представился или пожелал доброго утра. Квантику не хватило информации для перевода. В сопровождении этого человека все двинулись дальше — по пустому извилистому коридору, в который выходило множество боковых дверей. Коридор вывёл в обширный зал, разделённый пополам по всей длине двумя слоями толстого стекла. Пожалуй, стекло можно было бы назвать окном, не будь оно столь невообразимо, несоразмерно гигантским. Вероятно, длина зала превышала километр, а высота — тридцать метров. Потолок тоже был стеклянный. В зале стоял полумрак.

В исполинское окно было встроено что-то вроде домиков из серого пластика. Над каждым таким домиком горела зелёная цифра — «1», «2» и так далее. Вдали Глебу удалось рассмотреть «18»; всё, что дальше, сливалось в едва различимую зелёную полоску. Очевидно, за каждым домиком располагался канат или пара канатов, ведущих в небо.

За гигантским окном Глеб увидел совершенно чёрную кабину, сходную по габаритам с двадцатипятиметровым детским бассейном. По её бокам виднелись иллюминаторы из толстенного стекла. Глеб знал, что такие иллюминаторы есть и на крыше, и на дне кабины, но отсюда их нельзя было рассмотреть. Зато был хорошо виден мощный блестящий канат чёрного же цвета, который выходил из крыши и скрывался во тьме за потолком. Пожалуй, если бы папа раскинул руки, он сумел бы этот канат обхватить. А может, и нет.

— Вот это скакалочка! — еле слышно сказал мальчик.

Одна из девочек испуганно выдохнула.

— Мне что-то не по себе, — негромко сказала мама и крепко взяла за руки Валю и Глеба. — Наверное, из меня выйдет плохой космонавт.

— Брось, — сказал папа. — В первый раз всегда страшновато, но это быстро проходит. Знала бы ты, сколько народу подаёт заявки, а им постоянно отказывают! Вам повезло.

Мама лишь вымученно улыбнулась в ответ.

Папа легонько подтолкнул её вперёд, и группа подошла к первому домику.

Дверь здесь тоже открывалась через панель. На этот раз код доступа набрал их неулыбчивый спутник. Он жестом пригласил всех войти, а сам остался снаружи и закрыл за ними дверь. Дети и родители оказались в тесном жутковатом помещении без окон, скудно освещённом. Секунд двадцать ничего не происходило, а затем открылся выход в кабину — через тесный шлюз. Один за другим все шагнули за порог.

Кабина была ярко освещена и изнутри показалась куда больше, чем снаружи. Первым делом в глаза бросились серые гладкие стены, практически лишённые углов: они плавно переходили в пол и потолок. Через большой, высотой чуть ли не во всю стену, иллюминатор Глеб увидел неулыбчивого сотрудника комплекса; тот на прощанье махнул им рукой и пошёл к выходу из зала. Затем в глаза бросилось огромное количество грузов в контейнерах, притороченных крепкими стальными тросами и к полу, и к потолку кабины. Очевидно, ключевой частью транспортника была полая широкая колонна в центре, за которой располагался канат и сложная маршевая система. Расходящаяся по обе стороны от колонны перегородка наглухо разделяла внутреннее пространство на два крупных отсека. Люки между ними были распахнуты настежь.