Небо и грозы Электрет - страница 18

– Не совсем. Одна-две молнии для нас не опасны. Эшемины с мощным энергетическим потенциалом могут поглотить небольшую грозу без вреда для себя. Мы прядём ткань для таких плащей из пуха дерева аиша. – продолжил Тереган, дождавшись осмысленного выражения в ее глазах. – В сильные грозы, или если резерв небольшой, или недавно произошла перезарядка, мы укрываемся подобными плащами. У детей вся верхняя одежда сделана из аиши. Еще оказалось, что эта ткань помогает справиться с обесточенностью человеческого Города. Мне там было гораздо легче в плаще – он изолирует и меня от окружающей среды, не давая нейтрализаторам людей выкачивать мою энергию.

Фелисия достаточно пришла в себя, чтобы понимать, что ей сейчас открывают тайны, неизвестные ни одному живущему человеку.

Кроме того, в данный момент она прижимается щекой к мужскому плечу под насквозь мокрой рубашкой, под которой бешено стучит сердце. И ее собственное стучит не меньше, причём уже не от страха.

От ее дыхания шевелились тонкие белые волоски, выбившиеся из общей гривы. Очень легко можно было преодолеть эти считанные сантиметры, и уткнуться прямо в тёплую, гладкую кожу шеи.

Тонкий всполох разряда, пробежавший по волоску, привёл Фелисию в чувство. О чем она думает! Они же разных видов! Может, у них так не принято? Хотя, не сказать, чтобы в приличном человеческом обществе так вот стоять и обниматься посреди улицы было принято.

Отстранившись, она облизнула губы, почувствовав сладковатый привкус дождевой воды.

– Мы замерзнем. Надо вернуться в дом, только я заблудилась, и не хотела пугать соседей. – объяснила она свои прятки под деревьями.

– Пойдём. Ты недалеко ушла. – Тереган приобнял ее за плечи, подталкивая в нужном направлении.

Она не стала выворачиваться.

Тяжелая мужская рука на ее плече ощущалась слишком приятно и успокаивающе.

При виде их, мокрых до нитки, Уна всплеснула руками и срочно отправила переодеваться, добавив, что через полчаса ждёт их в гостиной на ужин. С комнатами здесь было все гораздо проще, чем в усадьбе – гостиная по мере необходимости служила и столовой, и залом для приема гостей.

В доме было светло и тепло. Свет был непривычного холодного оттенка, и приглядевшись, Фелисия поняла, что он исходил из скопления закрытых крышками банок, со мхом и дерном внутри. По мху ползали светящиеся жуки, чуть пошуршивая хитином. Понадеявшись, что им не выбраться, она последовала за эшемином на лестницу.

Тереган провёл ее на второй этаж, показал комнату, в которой уже кто-то заботливо оставил ее сумки, и ткнул пальцем в сторону лесенки, ведущей на третий этаж.

– Там ванная. – пояснил он и ушёл, оставив ее приводить себя в порядок.

Плащ забрал с собой, и Фелисии стало немного досадно. Вещь была уютная, пригодилась бы.

Ванная комната оказалась самым экзотичным местом дома. Под самой крышей, в высшей точке треугольника, она практически не имела стен – сплошные стекла, держащиеся на нескольких деревянных рёбрах. Фелисия сначала мялась, не решаясь раздеться в такой обстановке, потом махнула рукой на приличия – подхватить простуду в такой ситуации было куда страшнее, чем обнажиться перед деревьями и облаками. Тем более стекло так густо заплёл местный плющ, что разглядеть что-то между лозами весьма проблематично.

Длинная овальная ванна была вмонтирована прямо в пол. Фелисия живописно развесила все снятые с себя вещи на ширме, оставила сменное белье на скамеечке у стены, и тихонько сползла в дымящуюся ароматную воду.

Ветки тихо постукивали по стёклам, дождь продолжал барабанить, размывая вид из окон. Вода пахла лимоном и какими-то незнакомыми травами. Девушка откинула голову на бортик ванной, используя копну волос на затылке в качестве подушки, и прикрыла в блаженстве глаза.

Из сонной полудремы ее вывел знакомый голос прямо над ухом:

– Ты полотенце забыла.

От визга Фелисию удержало только то, что от неожиданности она ушла по самые глаза в воду, а верещать там не с руки. Невнятно пробулькав возмущение, девушка вынырнула обратно, приходя в себя от полудремы.

Тереган целомудренно остался за ширмой, в чем она удостоверилась, обернувшись. Зато ему открывался увлекательный вид на ее мокрое, развешенное на просушку белье.